Книга Николай Хмурый. Восточная война - Михаил Ланцов

Да, если бы в Желтом море господствовал Российский Императорский флот и канонерки могли подойти на поддержку к Имперской гвардии, это бы все поменяло. Но пока это было не так, так как Николай Александрович не хотел спугнуть японцев. Поэтому Ренненкампф[21], командующий имперскими войсками в Маньчжурии, использовал позиции на Ялу просто для того, чтобы выиграть время и попутно нанести супостату как можно больший урон. А потом «сдернуть» быстро и решительно, когда станет слишком жарко, дабы людей попусту не терять.

Огромную роль в этой операции играли паровые тягачи «Весел». Этакие британские «Foden C Type Steam wagon» 1926 года с виду, только ведущих колес было две пары и кабина более совершенна. С 1896 года их нарастающими объемами строили на специально построенном заводе в Москве. Поначалу все производимые образцы поступали на МТС, создаваемые на деньги Императора. Так как эти «поделки» в глазах народа выглядели довольно дорогими и не вполне понятными. Поэтому Николай Александрович начал создавать новую индустрию с нуля, показывая примером, что, как и зачем нужно применять. Впрочем, к 1904 году он все равно оставался основным покупателем этих тягачей, хотя на него уже и приходилось чуть менее 70 % объема продукции.

МТС выступали в роли этаких транспортных компаний для перевозки грузов по обычным дорогам. Были и другие направления, но факультативно из-за неготовности рынка. Главным ноу-хау имперских перевозок стали полуприцепы и стандартные контейнеры, которые начали обслуживать и на железнодорожных узлах, и в портах всей страны. Приживались эти изделия сложно – так же, как и с тягачами, люди осторожничали и считали подобные решения дорогими и чрезмерно непривычными. Скорость? Да, скорость. Но слишком уж необычно. Впрочем, Николай Александрович не терял надежды, прекрасно понимая, что за контейнерами будущее. И если другие не хотят, то что ему мешает осуществлять перевозки в своих интересах подобным образом?

Когда же началась война, Имперская гвардия в Маньчжурии «внезапно» получила прекрасные паровые тягачи в значительном количестве от специально развернутых в тех краях МТС. Заранее. Под регулярные заказы, то есть не привлекая внимания. А вместе с ними поступил и очень недурно обученный персонал с неплохим опытом. Так что и артиллерия, и обозы Имперской гвардии в регионе теперь передвигались в разы быстрее, нежели раньше.

Другим важнейшим «нюансом» имперских войск в регионе были велосипеды. Точнее, велосипеды с веломобилями, производство которых также было развернуто в 1890-х. Что совокупно с паровыми тягачами категорически подняло подвижность Имперской гвардии[22]. Марши на полсотни километров в день стали обычным делом, а на сотню – сложным, но вполне реальным. Поэтому и получилось так легко и быстро покинуть позиции при Ялу. Еще вечером два полка, подкрепленные ЧВК и полевой артиллерией, располагались на правом берегу Ялу, выступая непреодолимым препятствием на пути войск Оямы. А утром уже нет. Раз – и все. Как ветром сдуло. Об их нахождении здесь говорили только мусор, траншеи да аккуратно организованные сортиры на тыловых позициях…

Но ничего не поделаешь. Убежали и убежали. Тем более что наступать все равно надо. Поэтому, наведя понтонные мосты, японские войска начали переправляться через Ялу.

Тесно им было на левом берегу. Не развернуться. Поэтому и не могли разгромить малочисленные русские силы, занявшие очень удобные и выгодные оборонительные позиции. Как те «триста спартанцев», вставших в узком ущелье. Во всяком случае, такова была официальная версия Токио. Этим же объяснялись и страшные потери. Но японцы молодцы – смогли разгромить «северных варваров» даже в ситуации, когда те заняли абсолютно неуязвимые позиции. И европейские газеты начали им вторить… и американские…

Но вот, переправившись и развернувшись, они прошли без малого полторы сотни километров и осадили Ляо-Ян – ключ-город к КВЖД. И что же там? А ничего хорошего.

Выиграв время у Ялу, Ренненкампф успел нормально укрепиться на подступах к городу. Еще и замаскировав все на должном уровне…

Но Ояма решился наступать. Ведь вот он враг, и никакие более водные преграды не отделяют его солдат от русских. А реабилитироваться за «топтание у Ялу» требовалось. Условия для наступления, по мнению его советников, были идеальны…

Конечно, можно было бы немного подождать, подтянуть обозы и обойти русских, отрезая их от снабжения. Окружить. Да и вообще действовать осторожнее. Но для этого требовалось время, так как Маньчжурия очень слабо развитый регион. С дорогами тут было плохо. Особенно с хорошими дорогами. И если от переправы через Ялу до Ляо-Яна шел большой и ухоженный тракт, то с обходными путями все было не так благодатно. Солдаты ведь не корабли, они ходят по дорогам из-за необходимости тащить за собой большие и тяжелые обозы. Нет, конечно, можно было и обойти, и окружить, но на это требовалось время.

Кроме того, Ояма хотел реабилитироваться. Топтание у Ялу очень сильно подорвало и его репутацию, и престиж Японии. Поэтому ему требовался новый Седан[23] – большое полевое сражение, честное и открытое, позволяющее отмыть японских солдат от позора на Ялу. Так что он попытался атаковать в лоб, желая опрокинуть Имперскую гвардию при подавляющем численном превосходстве японцев.

Начали, как водится, издалека – с оперативного развертывания. Полки подходили по грунтовому шоссе от Ялу и занимали свои позиции в 10–12 км от позиций обнаруженного противника. Это там, на реке, не было возможности воспользоваться численным превосходством. А здесь же он хотел отыграться по полной программе.

30 марта наконец закончилась эта возня, позволив накопить под Ляо-Яном без малого 120 тысяч солдат и офицеров при 428 орудиях и 5 пулеметах. Ждать больше Ояма не видел смысла. Ведь, по данным его разведки, перед ним, окопавшись, находились всего две дивизии с усилениями. Превосходство получалось настолько подавляющим, что и не оставляло никаких сомнений в успехе. Главное – не топтаться, не терять зря времени.

Атаковали японцы по всем правилам классической европейской армии тех лет. Сначала шли большими походными колоннами. Потом на 5 километрах развернулись в широкий фронт малых колонн. Далее разбились на цепи, в которых и попытались достигнуть первой стрелковой позиции в 1,5–2 километрах от выявленных позиций противника. Фоном же их наступление должна была поддерживать полевая артиллерия, вводимая в оборот по мере выхода на огневые позиции. Батареи подъезжали. Разворачивались. И сразу открывали огонь на подавление по наблюдаемым целям. Красиво? Для европейских генералов тех лет – очень. Но что-то пошло не так…