Книга Пробуждение - Юрий Пашковский

И ведь стреляла она. Так стрелять в ее возрасте? С ума сойти!

Татгемы растерянно смотрели на Наставника. Только Сайфиаил усмехнулся и попытался обойти Живущих в Ночи, загородивших выход из переулка. Уверен, сволочь, что ему ничего не будет. А хрена тебе!

Не стоило поворачиваться спиной к Вадлару. Такие ошибки на границе Купола никому и никогда не прощались. Может быть, Сайфиаил даже не понял, что произошло, но в следующий миг он исчез. Вадлар довольно похлопал себя по животу. А еще через миг возле оказалась Перерожденная, направив стрелу в его голову.

«Быстрая…»

— Не надо, Иукена! — предостерегающе крикнул Наставник. — Это его Сила Крови! Он не убивал!

Упырица прищурилась и отошла. Но лук и стрелу не убрала.

— Я забираю их. — Наставник махнул рукой на Татгемов. — С остальными делайте что хотите. Но убивать не стоит. Сайфиаил и Атан вам этого не простят.

Они уходили, а Вадлар, почесывая нос, смотрел им вслед. Ригус застонал, поднимаясь. Пнул на всякий случай Атана. Держась за грудь, осмотрелся.

— И куда все делись? — недовольно спросил он, снова пнув Атана. — Я только собирался их уделать.

— Знаешь, Ригус… — Вадлар посмотрел на небо, на яркий полумесяц. — Кажется, я влюбился.

— Чего? — Вошедший в раж Вишмаган остановил ногу в нескольких сантиметрах от Атана.

— Вот-вот, чего… — кивнул Фетис. — Не знаешь, чего девушкам дарят, чтобы они тебя полюбили?

Вишмаган задумался.

— Ты хоть допни его, — посоветовал Вадлар. — А то как-то странно смотришься, стоя на одной ноге… Ладно, забудь, о чем я говорил. Ты не знаешь, где в этом городе самый высокий мост?

— Возле улицы Скотобойников, — подумав, ответил Ригус. — А тебе зачем?

— Искупаем кое-кого, — улыбнулся Вадлар.

…Вишмаган мерился взглядами с волосатым Нугаро, а Сива сжимал кулаки и злобно пялился на Фетиса.

— Я сказал — больше не ходи к ней!

— А ты ей кто? Отец, что ли? Или Переродитель? Что! хочу, то и делаю, понял? А теперь вам лучше убраться, пока клыки целы. — Вадлар был расстроен и потому грубил. Эх, Иукена, Иукена, неужели так тяжело выйти и поговорить с простым, но милым и приятным Живущим в Ночи? Он, между прочим, для тебя даже стишок приготовил! И какой!

Мне без тебя не мила Ночь,

Мне Ночь без тебя не мила!

И все печали уйдут прочь,

И переполнит меня сила,

Когда увидимся мы вновь,

Я, любуясь твоей красотой,

Тебе отдам свое сердце

И мы навеки будем вместе!

Гурун, написавший стих по приказу Вадлара, уверял, что создал лучшее из сентиментальных творений, но вот как-то… Вадлар подозревал, что со стихотворением что-то не так. Убогство, ну не разбирается он в поэзии, чтобы самому писать! И чего девушки, особенно Перерожденные — а Вадлар проверял! — так тащатся от рифмованных предложений, содержащих декалитры сопливой ерунды? Ересь какая-то… Надо Гуруну объяснить, что, если бы Вадлар сам сочинял, стихотворение вышло бы лучше. Так что пусть в следующий раз постарается, иначе он лишит его звания «дружка».

— Я тебя предупреждаю в последний раз, — процедил Сива. — Если еще будешь приставать к Иукене, прибью.

— Как страшно-о-о-о! — протянул Вадлар. — А не боишься в процессе прибивания сам прибиться ненароком?

Было видно, что Сива разозлился еще сильнее. Ведь должен знать, кто перед ним, должен был узнать, кто кружит вокруг Иукены. А тронуть сына Советника Повелевающего клана Фетис — хо-хо, это надо быть из главных кланов, Сайфиаилом там, Вишмаганом, Нингоро или вообще потерять страх, как Вадлар, например. Но Сива не были главным кланом, несмотря на поголовье магов, что рождались у них. А Сива, что сейчас столбом стоит перед Вадларом, совершенно не выглядит так, будто ему не страшно.

Так что…

Ах ты, сволочь!

Сива ударил его в подбородок, неумело, не по-бойцовски, но было неприятно. Это ж надо, пропустить такой удар! Вадлар разозлился. Ударил. Но его кулак застрял на полпути, будто воздух сгустился и не пропустил руку. Сива что-то быстро шептал. Скотина, так он маг! Ну, сам напросился!

— Не помогать! — рявкнул Вадлар.

— Не надо, Каазад! — крикнул Сива.

И Вишмаган с Нугаро остались на месте, злобно глядя друг на друга.

Вадлар быстро метнулся вперед. Сива оказался не готов, он вскинул руки, в которых заклубился какой-то сгусток энергии, но Вадлар был совсем рядом. Всей пятерней он схватил Сива за лицо и швырнул его назад, затылком на брусчатку. Тот, пока падал, успел всадить сгусток Фетису в живот, и Вадлар закружился и врезался в стену.

Маг хренов!

А Сива поднялся, хотя на брусчатке остались следы крови. Он поморщился и вдруг побежал на Вадлара. Что за дурак, он же этого Сива в ближнем бою просто прикончит! И Вадлар, прыгнув навстречу, ударил Сива ногой в солнечное сплетение, потом добавил локтем в шею. От такого…

Огромный кулак, размером с самого Вадлара, впечатал его в стену, чтобы оставить там навсегда. Сива упал на колени, хватая ртом воздух, а его трансформировавшаяся левая рука ударила Фетиса снова. Было очень больно. Но этому ублюдку должно было быть еще больнее.

Третий удар Вадлар остановил, прибегнув к Силе Крови. Рука Сива обмякла и упала. Тот же трюк, что и с Ригусом. Вадлар, кривясь от боли (кажется, что-то с ребрами), шагнул к Сива, приготовившись выбить ему глаз. Будет знать, как связываться с…

Чтоб тебя! Он совсем забыл, что Сива маг.

Правой рукой тот успел начертить ряд рун на брусчатке, причем чертил своей собственной кровью, и в Вадлара ударил каменный град — брусчатка взорвалась, осыпав Фетиса осколками и заставив его пятиться назад.

…Стоит признать — не будь Понтей слабым магом, Вадлару мог бы прийти конец. Нах-Хаш, по собственному признанию, тогда совсем обезумел и хотел лишь одного — прикончить Фетиса. Эх, ревность, ревность…

Потом Вадлар ударил Сива, а Сива ударил Вадлара. Затем они опять обменялись ударами — физическим и магическим.

Вадлар не мог поверить, что в этом упыре из клана, который наверняка не служил при Куполе, столько силы. Ведь он уже не сдерживался: бил так, чтобы покалечить, — и калечил. А Сива поднимался и снова бросался на него.

Проклятье, да такой парень заслуживает уважения…

Ох! Правая нога вывернулась под неестественным углом, и Вадлар упал. Снова магия?! Ладно, он не хотел, чтобы это видел Вишмаган, да и Нугаро — нежелательный свидетель. Кажется, все серьезно… Сива остановился. И замерла его правая увеличившаяся в размерах рука. Он стоял над поверженным Вадларом и смотрел на него потемневшими глазами. А Вадлар почему-то не воспользовался моментом и не ударил.

— Ты ничего не изменишь, — вдруг сказал Сива. — Разговоры никогда ничего не меняют. Ты хочешь словом изменить наше естество? Одной лишь мыслью переделать сущность Живущих в Ночи? Этого не будет. Есть иной путь. Хочешь узнать его? Или продолжишь копаться в себе, не понимая, зачем существуешь, и пытаясь доказать, что существуешь? Так долго продолжаться не может. Тебе надоест. Ты ничего не изменишь. И в ярости восстанешь против самого себя. И станешь хуже, намного хуже того, чего боишься сейчас. Ты ведь не знаешь, почему были созданы Законы Крови. Думаешь, что знаешь, но это не так. Вот тебе правда — упырей много, да, очень много, но людей еще больше. А других рас — еще больше. И не создай мы Законы Крови, Пелену и Купол — мы были бы уже уничтожены. И потому умирают отступники — не из-за того, что нарушают Законы, и их должно наказывать. А потому, что, превысь они терпение мира, и мир уничтожит род Живущих в Ночи. Но мы не можем по-другому. Пока мы есть те, кто мы есть. А значит, нас уничтожат.