Книга Позывной «Крест» - Константин Стогний

Но теперь война пришла и сюда.

Свежие развалины христианского монастыря Святых Сергия и Бахуса встретили Виктора и Светлану безлюдными кельями с расстрелянными фресками. В Сирии часто можно увидеть иконы, где надписи греческие, а текст Евангелия — на арабском. Такого сочетания роскошного орнамента и каллиграфии, наложенных на греческую иконопись, не найдешь даже на причудливых иконах Западной Украины. Виктор хранил все это в памяти еще с первого посещения Маалюли, когда снимал здесь эксклюзив. Но сегодня… резиденция епископов Евтихия и Маркиана, которые по крупицам создавали символ христианской веры, была практически полностью уничтожена. Величайшая реликвия мира, построенная в IV веке нашей эры, была утеряна безвозвратно.

«Изуверы… — желваки Виктора заходили, — варвары… твари… Слов не нахожу…» А вслух произнес:

— Так! В церкви матом не крыть!

Это было сказано настолько серьезно и твердо, что Соломина смутилась.

— Да я вообще не ругаюсь матом! Как можно… — начала оправдываться девушка.

— А я не тебе. Я себе…

Виктор давно заметил, что Светлана, в силу того, что воспитывалась достаточно строго, многие вещи воспринимала буквально. Для молодой, но взрослой женщины это было очень неестественно и достаточно забавно. Поэтому его ироничная натура постоянно требовала проверки этой забавной особенности. Девушка же училась жизни по-новому — мирской жизни с ее интеллектуальными лабиринтами, знакомилась с ироничной закваской собеседника.

Дверной проем заставил высокого Лаврова согнуться в три погибели. В такое место не получится зайти мимоходом, как в церковь с высокими дверями-воротами.

— Здесь была икона святых Сергия и Бахуса, — сказал, остановившись, Лавров, глядя на пустую потрескавшуюся стену при входе. — На конях. Сергий в розовой рубахе на рыжем коне и в зеленом плаще, Бахус — в красной рубахе и таком же красном плаще, на вороном жеребце…

— Откуда ты знаешь? — удивилась Светлана.

— Весь мир знает. И религиозный, и научный.

— Весь мир знает, а я не знаю, — фыркнула Соломина.

Лавров изобразил удивление:

— Скажите, уважаемая, вы давно с Марса?

— Заноза, — буркнула девушка.

Но Виктор уже шел дальше и вполголоса комментировал, чего не находил по памяти.

— Вот здесь раньше были иконостас и центральный алтарь. Иконостас создан иконописцем Михаилом с Крита специально для этой церкви в начале XIX века… — Виктор настолько увлекся, что стал активно жестикулировать. — Все святые на иконостасе были в шелковых одеждах с золотыми нитями. Такие тогда носили в Дамаске…

— Где-то я подобное видела, — стала припоминать Соломина.

Виктор опять удостоил спутницу ироничным взглядом, и она насторожилась.

— Картину «Юдифь» Густава Климта знаешь? — с неожиданной серьезностью спросил он.

— Точно! Отец Лука в монастыре показывал репродукцию, когда учили иконопись.

— Ну вот! — облегченно выдохнул Виктор. — Хоть что-то знаешь.

— Это ты типа дразнишься? — завелась Света.

— Нет, типа фигею с тебя, — в тон девушке ответил Виктор и опять ушел в глубины своей памяти.

Перед ним всплывал весь его документальный фильм, который тогда сразу же купили англичане для одного из спутниковых каналов. Виктор частично вспоминал свои стенд-апы[11] двенадцатилетней давности.

Алтарь был полукруглой формы, с бортиком высотой со спичечный коробок. Такая форма — наследие языческих алтарей. В полукруглых языческих алтарях посредине или сбоку всегда имелось отверстие, чтобы кровь жертв стекала вниз. У алтаря церкви Сергия и Бахуса тоже имелась треугольная выемка, куда в дохристианскую эпоху стекала кровь жертв богу Аполлону.

Алтарь слева был посвящен Богоматери. Его основание походило на колонну. Сень над алтарем поражала красотой. По ее углам были изображены четыре евангелиста со своими символами. На синем своде, заполненном золотыми небесными телами, с одной стороны был изображен Христос, напротив него — Богоматерь.

А вот тут находились иконы «Распятие» и «Тайная вечеря» шестнадцатого века. Необычно расположение Христа на «Тайной вечере». Он, следуя восточным традициям, как хозяин, стоял у двери или очага и прислуживал своим гостям-апостолам; форма стола, за которым они сидели, напоминала форму центрального алтаря церкви. Надписи на этой иконе были на арабском языке.

На другой иконе Иоанн Креститель — с ногой, положенной на ногу, указывающий левой рукой на арабскую вязь, — не мог не вызвать улыбки: уж больно его изображение напоминало картинки из «Тысячи и одной ночи». Слева от центра иконостаса висели две иконы XVII века — дар генерала Владислава Андерса, командующего польской армией, сформированной в СССР в 1941–1942 годах. Генерал два месяца лечился в Маалюле в 1943 году, был исцелен и прислал из социалистической Польши эти иконы…

Но нет больше алтаря, посвященного святым мученикам и Богоматери. От дивного некогда иконостаса остались лишь обломки…

— Откуда ты все это знаешь? — удивлялась Соломина.

— Энциклопию читал, — опять ушел в иронию Виктор, намеренно коверкая слово.

— Да ну тебя… — обиделась девушка.

Легкий шорох где-то за стеной полуразвалившегося храма насторожил Лаврова. Он замер, схватил Светлану за руку и приложил указательный палец к губам, давая понять, что нужно помолчать. Он явственно слышал звук шагов, и уже не было сомнения, что в развалинах монастыря за ними кто-то следит. Соломина легким кивком головы показала, что слышит то же, что и ее спутник.

— Не шевелись. Я мигом… — шепнул Лавров Светлане на ухо и, отпустив ее руку, бесшумно скользнул вдоль стены. Через дыру, проломанную снарядом, он увидел быстро передвигающуюся фигуру в черном.

Лавров, пронесший навыки разведчика через всю жизнь, даже при своих внушительных габаритах стремительно, но беззвучно последовал к выходу из храма. Черная фигура была быстрой, но Виктор в свои сорок с достаточным «хвостиком» лет превосходил шпиона в скорости. И все же он понял, что до выхода из монастыря догнать загадочную фигуру не успеет. Оставался последний шанс — огорошить беглеца. Виктор остановился и громко крикнул: «Стой!» Эффект от звука, который, наверное, слышали за пару кварталов отсюда, был невероятный.

В ту же секунду человек в черном остановился и обернулся. Это была женщина. Она резко взмахнула рукой. Интуиция разведчика спецназа сработала молниеносно. Виктор глубоко просел на правую ногу и ушел в сторону. Тонкий длинный кинжал, который в него метнула эта дама, ударился о кирпичную стену и разломился пополам.

— Ах ты ж б… бабушкина радость! — проворчал тот, кто еще вчера был иноком.