Книга Эликсир жизни - Вера Крыжановская

Очевидно, все это были воспоминания долгой и полной волнений жизни Нарайяны.

Ральф запер шкаф и, вернувшись, сел перед бюро, которое открыл найденными ключами. В среднем ящике он нашел нарочно положенную на виду толстую тетрадь в переплете. На белом листке бумаги, лежавшем на тетради, было написано размашистым и твердым почерком: «Прочесть моему наследнику».

Морган вздрогнул. Итак, этот человек думал о нем, даже не видав его!

Охваченный глубоким волнением, Ральф перелистал тетрадь. Она содержала несколько глав, заголовки которых были написаны красными чернилами и носили следующие названия: «Магический круг», «Формула вызывания», «Круг духов», «Обитатели царства тишины» и пр. Морган остановился. Ему показалось, что холодный ветерок шевелит его волосы и чье-то ледяное дыхание касается щеки. Охваченный неприятным чувством, он захлопнул тетрадь и бросил ее обратно в ящик.

Позже, при дневном свете, он внимательно прочтет все это и рассмотрит письма и бумаги, хранившиеся в бюро, да, вероятно, и в других местах. В несколько часов невозможно сориентироваться в таком громадном наследстве, притом еще так неожиданно доставшемся.

Откинувшись на спинку кресла, Ральф отдался размышлениям. Он никак не мог еще привыкнуть к своему новому положению, оторвавшему его от скромной трудовой жизни и от его болезненного состояния. Без всякого труда и без всякой заслуги с его стороны явился какой-то незнакомец и, как сказочный волшебник, сделал из него, скромного доктора лечебницы для душевнобольных, – принца, миллионера, человека, полного здоровья и сил. и, что невероятней всего, человека почти бессмертного. Конечный вопрос всякой жизни – смерть, эта верная и страшная спутница, но и освободительница в то же время, была устранена с его пути, если не навсегда, – так как Нарайяна ведь умер, – то во всяком случае на неопределенное время. Итак, смерть не будет подстерегать его, старость не сделает его слабым и дряхлым, а болезни не отравят ему радостей жизни.

Ральф быстро встал, подошел к зеркалу и стал рассматривать себя, как рассматривал бы постороннего. Человек, образ которого отражался в зеркале, мог быть доволен собой. Ральф не считал себя таким красивым. С детским наивным самодовольством он улыбнулся своему собственному отражению и провел рукой по своим густым, вьющимся волосам. Затем он снова опустился в кресло.

Теперь его мысль обратилась к таинственной женщине, доставшейся ему в наследство, как и все остальное. Взор его был устремлен на мастерски сделанный акварельный портрет Нары, стоявший на бюро в бархатной рамке. Она была изображена в бальном туалете. Оригинальная красота, демонический взгляд ее черных глаз были переданы с необыкновенной жизненностью.

И эта странная и обаятельная женщина будет принадлежать ему; как только кончится срок траура, она сделается перед людьми его законной женой. При этой мысли сердце его усиленно забилось и точно огонь пробежал по жилам.

Пробило четыре часа. Бой часов оторвал Моргана от его дум. Усталый душой, а не телом, он прошел в спальню и вскоре заснул глубоким сном.

Когда он проснулся, было уже поздно. С невыразимым наслаждением потянулся он на мягком ложе, блуждая взглядом по богатой и комфортабельной обстановке, окружавшей его. Вдруг пришли ему на память последние месяцы жизни в Лондоне, бессонные ночи, мучительный кашель и острая боль в сердце; вспомнилось ему, как он с беспокойством вскакивал с кровати, боясь опоздать на службу в клинику, и как возвращался домой, разбитый усталостью после длинного пути пешком или на трамвае. При мысли, что с этим прошлым навсегда покончено, вздох облегчения вырвался у него из груди.

Быстро приподнявшись с подушек, он нажал кнопку электрического звонка. Немедленно же явились два лакея и помогли ему одеться. Умываясь, Ральф размышлял о том, что у него нет платья на смену и что ему неприлично пользоваться гардеробом Нарайяны, если бы даже он и пришелся ему по росту, так как люди покойного набоба могли бы принять его за бедного родственника, явившегося Бог знает откуда.

Вследствие всех этих размышлений Ральф обратился к Грациозо, который представился в качестве первого камердинера, и сказал:

– Позовите сегодня же портного, одевавшего моего покойного брата. Телеграмма, призвавшая меня к его смертному одру, была так неожиданна, что я уехал налегке и должен заказать здесь себе новый гардероб. А пока дайте мне какое-нибудь платье Нарайяны: я посмотрю, можно ли мне надеть его.

Несколько минут спустя Морган убедился, что его предшественник обладал великолепным гардеробом, сшитым по последней моде, который точно был сделан для него.

Продолжая одеваться, Морган спрашивал себя, не сохранил ли Нарайяна также одежды римские, рыцарские и всех других веков, в которых он жил. В таком случае коллекция эта должна была быть очень интересна.

Он уже кончал одеваться, когда явился Джузеппе. Старик-управляющий осведомился, как его светлость провел ночь и в то же время сообщил ему, что ее светлость просит его пожаловать к завтраку, так как желает познакомить его со своими знакомыми, которые, узнав о постигшем ее горе, приехали выразить ей свое соболезнование.

Ральф тотчас же отправился на половину своей новой таинственной невестки и застал ее в обществе двух дам и трех мужчин. Все были, видимо, очень огорчены.

Нара тоже имела печальный и убитый вид. Она подала Моргану руку, а затем представила его присутствующим, принадлежавшим к венецианской знати.

– Позвольте, дорогие друзья мои, представить вам младшего брата моего бедного мужа! Он также носит имя Нарайяна Супрамати, только в отличие от покойного мы называем его одним последним именем.

Прием, оказанный наследнику покойного принца, был в высшей степени любезный. Все наперерыв уверяли его в своей дружбе, в высоком уважении и выражали горячее желание доказать ему свои добрые чувства. В этих вежливых уверениях сквозило такое искательство и угодливость, что Морган почувствовал в душе отвращение и с холодной сдержанностью принимал уверения своих новых знакомых.

Немного спустя все перешли в великолепную столовую, отделанную в древнем венецианском стиле, и отдали должную честь прекрасному завтраку. Моргану не пришлось занимать гостей, потому именно, что они занимались им. Зато он внутренне восторгался апломбом, с каким Нара импровизировала его биографию и описывала свои детские отношения с мнимым братом.

Молодая женщина рассказывала, что Супрамати, рожденный от второго брака, был гораздо моложе покойного Нарайяны, но что самая нежная дружба связывала братьев, хотя они и не виделись несколько лет, так как молодой принц путешествовал для своего удовольствия по всем странам света.

Удивление Ральфа достигло своего апогея, когда Нара предложила гостям самим убедиться в необыкновенном сходстве Супрамати с своим покойным братом. Когда же присутствующие согласились с этим, а дамы даже нашли в его глазах и улыбке поразительное подтверждение этого сходства, молодой человек чуть не рассмеялся и почувствовал отвращение. Очевидно, его собственная личность исчезала в ореоле представителя колоссального богатства, а низость людская, глухая и слепая пресмыкалась перед этой грудой золота.