Книга Темный исток. Гробницы пустоты - Роман Титов

Теперь уже в глазах Мекета были непросто искорки. Там затевался целый грозовой фронт.

– А кто сказал, что я тебе не доверяю?

– Ты тащишь меня в место, от которого мурашки по коже, и при этом ничего не хочешь объяснять. Что-то непохоже на доверие.

Он подошел вплотную, схватил меня за плечи и как следует встряхнул.

– Да нечего здесь объяснять! – Понизив голос, Мекет затараторил: – Все просто, до безобразия. Мы заходим в местный паб и там встречаем моего человека. Получаем от него информацию о лаборатории и пропуска. Дальше по обстоятельствам. Все. Никаких глобальных выдумок и прочей шпионской ерунды. И на твои тайные силы никто не рассчитывает, не думай. Это я тебе пытаюсь вдолбить всю дорогу. Здесь всем насрать на безопасность. Особенно местным.

Я собирался возразить, как поступал всегда. Но неожиданно был прерван патрульным, затянутым в риоммскую военную форму и появившемся в проходе вместе с напарником. Оба держали ладони на кобурах.

– Эй, что здесь происходит?

Мекет тут же отступил от меня и, нацепив на лицо невинную улыбку, обернулся к полицейскому.

– Ничего криминального, начальник. Просто маленькое недопонимание с младшим братишкой. Уже все в норме.

– Точно? – патрульный перевел свой цепкий и ничуть не дружелюбный взгляд на меня.

– Да, сэр. Все в порядке, – кивнул я, несмотря на то, что так и подмывало поддеть Мекета по поводу его же собственных слов.

Удовлетворившись этим, полицейские ушли. Мекет, не проронив больше ни слова, вышел из проулка на главную улицу. Мне не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним в русло вялотекущей жизни Мероэ.

Не смотря на опасения, столица Боиджии вовсе не была такой уж унылой и тихой, как рисовало мое буйное воображение. Да, грязи здесь хватало. Зато не было ощущения абсолютной беспросветности и до уровня всеобщего упадка техносфер Кодда Секундус оставалось еще далеко. По улицам гоняли старенькие флаеры и такси-рикши, мимо торговых лавок лениво слонялись пешеходы, а в проулках, подобных тому, из которого мы только что выбрались, тусовались местные бездельники, кусками черствого хлеба прикармливавшие стайки рыжеватых птиц. Шум двигателей и голоса разношерстных горожан, вперемешку с отчаянными воплями диких животных, доносящихся из джунглей, задавали этому городу тон. И что самое удивительное, несмотря ни на что, Мероэ по-прежнему оставался сказочно таинственен и красив.

«В таком месте можно было даже обосноваться», – решил я и сам поразился этой мысли.

– Ты уже связался с этим своим приятелем? – поинтересовался я у брата, надеясь отогнать странное наваждение.

– Как только вылетели со станции. Он будет ждать нас в таверне «Тибо». Это недалеко, – ответил Мекет, стараясь не задеть компанию курсу, закутанных в какие-то ободранные тряпки и разложивших свои пожитки прямо посреди тротуара.

Отметив отсутствие ядовито-желтого треугольника на их лбах, я с облегчением выдохнул.

До забегаловки шагать оказалось недалеко. Буквально за следующим поворотом, в переулке, согласно наполовину стершейся табличке, именуемом Джиптан, располагался невзрачный серый вход в искомую нами таверну. Едва взглянув на него, я сразу же растерял всякое желание заходить внутрь.

– Может, я лучше здесь подожду?

Мекет фыркнул и даже не подумал сбавить шагу.

– Чтобы привлечь больше внимания? Нет уж, обойдешься.

– Что-то не внушает мне это место доверия.

– Можно подумать, когда-то было иначе. Ты и «У Мар’хи» не особо жаловал, пока не привык. Так что не куксись и веди себя естественно. Тут в большинстве своем весьма странный народ обитает. Едва ли мы останемся незамеченными, но лишний повод для провокаций лучше не давать.

– Как скажешь, босс.

Изнутри таверна внушала ровно такое же впечатление, что и снаружи. Ничем не примечательный паб, каких полно в любом уголке Галактики, с деревянной барной стойкой, замызганными столиками, тусклым освещением и пьяным угаром. Народ был разношерстный. Его было много (и это несмотря на полдень!). А главное – ни одному из чахнувших над кружкой пойла забулдыг не было никакого дела до двух подозрительных типов, внезапно нарисовавшихся в дверях.

– К стойке, – подтолкнул меня в спину Мекет.

На этот раз я не стал пенять ему на то, что втихаря все спланировал, а теперь сыплет указаниями, и просто двинулся куда сказали, по пути украдкой разглядывая посетителей. Не ради любопытства, а просто чтоб убедиться, что от них действительно не стоит ждать неприятностей. Ибо местные жители вовсе не выглядели невинными агнцами и при желании вполне могли устроить неприятности. Загвоздка состояла лишь в том, что каждый из них казался слишком сосредоточенным на своих личных проблемах и на окружающий мир будто плевать хотел.

Бармену мы не понравились с первого взгляда, и это ясно читалось в том, как топорщились его щупальцеобразные бакенбарды и играли желваки.

– Чего надо? – спросил он грудным басом. Естественно, ни о каких нотках дружелюбия в его тоне не могло быть и речи.

– Свободную кабинку, – ответил Мекет, бросив на грязную стойку несколько кредиток.

Кредитки тут же исчезли, как по волшебству, а бармен, даже не потрудившись сменить интонацию, указал ему на одну из неприметных дверок по левую сторону от нас.

Молча кивнув, брат распорядился:

– Ты жди здесь. Я быстро.

Я даже рта раскрыть не успел, чтобы возразить, а он уже скрылся в указанном направлении.

Хотелось выругаться, но я не знал, как на это отреагирует бармен. Поэтому стиснул зубы и молча взобрался на ближайший стул. Неожиданно вспомнилась забегаловка Тола Мар’хи на Семерке, которая сразу же стала такой родной и милой сердцу, и день, когда в ее дверях появилась Диана Винтерс. Вот уж о ком я с тех пор старался не думать и каждый раз проигрывал это сражение с самим собой.

Не думать о ней было невозможно уже хотя бы потому, что расстались мы далеко не на самой приятной ноте. Что, пожалуй, будет даже преуменьшением. Ибо после того, как я открыл ей правду о том, кто на самом деле убил ее мать, Диана вне всяких сомнений сочла меня грязным предателем и подонком, не слишком отличающимся от лизоблюдов, непрерывно вьющихся вокруг нее целыми стаями. Временами я последними словами ругал себя за то, что не смалодушничал и попросту не смолчал, но, понимая, что правда рано или поздно все равно бы всплыла, прекращал заниматься самоедством. В конце концов, я сделал то, что сделать был должен: открыл ей правду. Другое дело, что, дав шаманке спокойно уйти, я из того, кто должен был раскрыть преступление, вдруг стал пособником убийцы.

Этого мне никто прощать не собирался. А в особенности – Диана Винтерс.

Внезапное урчание в желудке заставило отвлечься от тяжелых мыслей и задуматься кое-о-чем более насущном. Спеша покончить с этим не в меру странным заданием, я совсем позабыл о том, что в последний раз угощал себя безвкусным чаем Д’юмы, и с той поры не проглотил ни крошки.