Книга Под натиском Града - Яна Гаврилова

   Прошло больше недели с тех пор, как я видел Майю. Пока я предпочитал оставаться в тени и не делать резких движений, потому что в мои планы не входило разозлить своего тренера до такой степени, что мне нужно будет искать нового. Я решил, что буду действовать размеренно, к тому же я знал, что у меня есть время. Пару дней назад, на вечерней тренировке тренер рассказал, что Майя переехала из Венгрии после того, как ее мать нашла себе нового мужа, отношения с которым не сложились у Майи "с первого взгляда". Она планирует оставаться у отца и не планирует возвращаться к матери и отчиму.

   Слышу, как захлопывается входная дверь, и закрываю глаза, представляя себе канареечно желтый свитер и бездонные голубые глаза.

 ***

   Закинув в спортивную сумку несколько сладких протеиновых батончиков и бутылку воды, натягиваю шапку и выхожу из дома. Белые хлопья снега падают на лицо, когда я запрокидываю голову и смотрю на небо.

   Бездонное, как ее глаза.

   Я успеваю пройти лишь несколько шагов, прежде чем мой телефон оживает в кармане куртки. Высвечивается имя тренера, и я без промедления отвечаю.

   - Алло?

   - Градов, тренировка отменяется, - без предисловий сообщает он, останавливая меня.

   - Почему? Что - то случилось? - спрашиваю я, заранее зная, что что - то случилось. Тренер отменяет тренировки только в самых крайних случаях, и полагаю сегодня один из них.

   - Майя попала в больницу. Мне нужно остаться с ней.

   Я моментально прирастаю к месту, чувствуя, как немеют мои конечности. Знаю, что странно ощущать подобное по отношению к человеку, которого видел два раза в жизни, но гигантское чувство беспокойства перекрывает весь здравый смысл.

   - Что случилось? - повторяю вопрос, стараясь не думать, насколько боюсь услышать ответ.

   - Воспаление уха, - раздраженно отвечает тренер, - Я предупреждал ее, что шнырять в феврале без шапки не лучшая идея, но она слишком упряма, чтобы слушать.

   Воспаление уха - это хорошо. В том смысле, что воспаление уха намного лучше аварии на заснеженной трассе или нападения сексуального маньяка.

   Градов, а ты, черт возьми, оптимист!

   - Может, я могу чем - нибудь помочь?

   - Сейчас я собираюсь звонить ее матери, и единственный кто сможет мне помочь это Господь Бог. Так что помолись за меня, Градов.

   - Вообще - то я - атеист.

   - Мои поздравления. Так все, прекращай трепаться. Мне нужно поговорить с врачом. Я перезвоню тебе вечером и сообщу время следующий тренировки.

   Тренер отключился, а я решил не возвращаться домой и заменить тренировку, прогулкой на морозном утреннем воздухе. Я уже знал, куда собираюсь пойти, и мне было необходимо просто убить время, если я не хотел, чтобы тренер убил меня.

   По дороге к больнице, я зашел в магазин и купил свежих фруктов. Еще там располагался небольшой отдел с товарами для праздников, где я приобрел клоунский нос и кудрявый рыжий парик.

   Оказавшись на территории больницы, я нашел идеальное место для укрытия. С этой скамейки отлично просматривался вход в больницу, но я мог оставаться незамеченным. По крайней мере, я на это надеялся.

   К тому времени, как тренер вышел из больницы, я практически не чувствовал ног, а волосы, торчащие из под шапки, покрылись инеем. Забежав в здание, я осмотрелся, за плитку молочного шоколада узнал номер палаты Майи и, натянув клоунский прикид, вошел в палату.

   Майя расположилась у окна, одетая в цветочную пижаму и пила молоко из бутылки. Она стояла спиной, обернулась на шум, открывающейся двери и поперхнулась, заливая молоком свою пижаму.

   - Вам кого? - спросила она, осипшим голосом. Бледная, с повязкой вокруг головы и в детской пижаме, испачканной молоком, она выглядела еще моложе своих семнадцати, чем только больше привлекла меня.

   - Я разыскиваю девушку, которая сможет научить меня правильно пить текилу. Мне сказали, она лежит в этой палате.

   Майя подозрительно прищурила глаза, пытаясь разглядеть мое лицо, скрывающееся под чудовищными рыжими прядями и красным носом, а потом произнесла:

   - Наверное, ее уже выписали, - и, схватив полотенце, начала вытирать пижаму. Не дожидаясь разрешения, я прошел в палату, поставил пакет с фруктами на тумбочку и присел на единственный свободный стул. Снял парик, бутафорский нос и куртку.

   Девушка молча вернулась в кровать, завернулась в одеяло и, запустив руку под подушку, достала кроссворд. Я наблюдал за ней, сложив руки на груди, благодарный только за то, что она не прогоняет меня, хотя уже давно могла это сделать. Майя сосредоточенно смотрела в кроссворд, изредка бросая на меня взгляды исподлобья. Она все время сжимала губы, и я понял, что она пытается сдержать улыбку. Значит, ей нравилось, что я был здесь. Черт, мне и самому было приятно находиться с ней рядом, и не было другого такого места, где я хотел бы быть.

   - Перестань, - шепотом, попросила Майя.

   - Что, перестать?

   - Смотреть на меня. Я смущаюсь.

   Я придвинул стул ближе к ее кровати, совершенно не опасаясь, что моя настойчивость может отпугнуть ее.

   - Мне нравится смотреть на тебя. К тому же мне все - равно нечем заняться.

   Майя отложила кроссворд, взяла с тумбочки апельсин и протянула мне.

   - Тогда можешь почистить мне апельсин.

   Боль в ухе не давала ей сосредоточиться, и она все время морщилась. Очевидно, больное ухо доставляло ей много дискомфорта, потому что Майя не могла нормально говорить, и ей все время приходилось шептать, но даже ее шепот был невероятно мелодичным. Я прислушивался к каждому звуку, стремясь не упустить ни одной детали. Я хотел запомнить все, что связано с Майей, потому что где - то на подсознательном уровне я знал, что знакомство с этой девушкой не пройдет для меня бесследно. Я хотел запомнить ею всю, заполнить собою все, что ее окружает, стать центром ее мира и воздухом, которым она дышит.

   Дышит сейчас и будет дышать завтра.

   Я очищал для нее апельсин и готов был очистить все апельсины мира, если это заставит ее влюбиться в меня.

   - Держи, - сказал я, предлагая ей фрукт. Майя покачала головой, открыла рот и указала на него пальцем.

   Она хочет моей смерти?

   Она вела себя, как маленькое дитя, но, несмотря на то, что я должен был, я не видел в ней ребенка. Я видел привлекательную девушку, нуждающуюся в любви и нежности, и если она хочет, чтобы я кормил ее с рук, я буду это делать

   Я поднес ломтик апельсина к ее рту и когда девичьи губы обхватили сочную мякоть фрукта, практически потерял рассудок. Невинный взгляд из-под ресниц и румянец, пробежавший по щекам Майи, пустили по венам мощнейший разряд тока, отключая разум и сосредотачиваясь в том месте, где под кожей зарождалось чувство, не ведомое мне ранее, но которое я, несомненно, хотел испытать.