Книга Стать лисой - Виктория Миш

Вторая категория — «правильные девушки» распространялась на всех остальных, кто не принадлежал к его тусовке. Кирилл встречался с хорошей девушкой Полиной — на этом настояла его мать в пятнадцать лет. Она выдала купленные в кино билеты, деньги на перекус и букет хризантем. Он пытался проявить силу воли и запустить хризантемы в окно, но мать пригрозила рассказать отцу о драке, в которой Кирилл оказался замешан.

Шантаж сработал, и с Полей они провстречались полгода. Дальше поцелуев дело зайти не могло, но для себя Кирилл решил — такие как Поля, ему не нужны. Слишком зажатая, слишком заумная и трепетная, она все время старалась произвести на него впечатление и кривлялась. Иначе ее закатывание глазок, хитрый лукавый взгляд и поджимание ног, когда они сидели вместе на лавочке

— он назвать не мог. От этого тошнило и хотелось отмахаться, проветриться. Еще сильнее его стало тянуть к девушкам-готам, ведь они казались настоящими, достойными. Все, что испытывают — не стесняются показать. О чем думают — о том говорят. И как целуются!

Поля стискивала челюсть так, будто боялась, что он откусит ей язык. Это раздражало. Потрогать за грудь или округлую попку тоже не давала — а в пятнадцать лет он воспринимал это как преступление. Зачем же они встречаются, если ничего потрогать не дают?

Когда они расстались, мать Поли устроила истерику его матери. Они сидели на кухне и пили вино, ругая молодое поколение. Кирилл в первый раз заночевал дома у друга, чтобы не попадаться им под руку. Удивительно, но тоже самое сделал его отец. А матери ругали парочку на чем только свет не стоял! Уж в их годы ребята были выдерженнее, целомудреннее! Вот они бы не расстались по такой глупой причине — «Ты не даешь трогать свою грудь, а мне хочется!», а дождались свадьбы.

— И все у них было бы хорошо! — пьяно икала мать Поли, зачем-то проливая слезы. Наверное, она вспоминала свою свадьбу в девятнадцать лет и не могла сдержать слез умиления…

Этот случай многому научил Кирилла и несколько лет он даже не смотрел в сторону хороших девочек, ровно до первого курса.

Лилиана, девушка — заря, приехавшая поступать в его универ аж из солнечной Армении, всколыхнула тонкие струны души забившего на любовь парня.

Она была прекрасна, как свежий утренний цветок: черные брови и волнистые, закрывающие спину, волосы. Тонкие руки с прозрачными, голубыми венками. Она все время размахивала ими, когда что-то рассказывала. Порывистая, жгучая, внезапная.

Кириллу снесло голову, и он всюду ходил следом. Девушка недоуменно вскидывала брови, когда замечала его фигуру неподалеку, и заливисто хохотала напоказ, чтобы продемонстрировать ровные, белоснежные зубки. Но он не уставал ею любоваться. Даже легкий акцент придавал ей прелести.

Он был глубоко и безнадежно влюблен. Через три месяца тайных наблюдений он пришел к выводу, что испытывает самую настоящую любовь. Нужно выходить из тени, предложить погулять, объявить о своих чувствах.

Лилиана заметила его посерьезневший взгляд, решительную поступь и после предложения выйти поговорить, испугалась. Она пропала на два дня, и Кирилл не знал, что и думать. Сначала он переживал, что девушка заболела, и даже порывался сходить в деканат, чтобы узнать, где она живет. Он не знал, что Лилиана тоже испытывает к нему симпатию и все это время просила у отца разрешения встречаться. Сдуру сказала фамилию.

Еще через день двое ее старших братьев без всяких расспросов и лишних разговоров отдубасили его на заднем дворе универа. Лилиана перевелась, не проучившись и семестра, и его душевная рана зарастала дольше, чем физические.

Для себя он решил: никаких хороших девочек! С ними слишком трудно жить.

Белая лебедь подвернулась случайно, но благодаря ей он смог забыть Лилиану. Девушки были не похожи друг на друга, как небо и вода: Лебедь, с короткими, едва прикрывающими уши волосами, была натуральной блондинкой. У нее были определенные недостатки во внешности: кривые передние зубы, толстые ноги и нулевой размер груди. Невысокий рост. Но все это с лихвой перекрывали и исправляли лучистые, ясно-голубые глаза. А еще она предпочитала работать фотографом, а не учиться. Эта мнимая душевная свобода пленила Кирилла сильнее, чем внешняя красота. Он и сам не знал, почему и как оказался покорен Белым лебедем.

Парень дернул головой, прогоняя нахлынувшие воспоминания. Девушки. Как же с ними трудно. Перевел взгляд на понуро сидящую шатенку.

Марину он не воспринимал почему-то ни как хорошую девушку, ни как боевую подругу. Она была — ни рыба, ни мясо. Наверное, поэтому он согласился прийти — чтобы самому разобраться, что с ней не так.

— Сходи со мной в гости сегодня вечером, — запинаясь, сказала Марина.

В прошлые годы его передернуло от отвращения из-за неуверенности. Поля любила так говорить, будто ее дико смущали собственные слова. Он все не мог понять: если смущаешься, чего открываешь рот? Зачем вообще притаскиваешься на свидание? Сиди дома и стесняйся.

Сейчас же прозвучавший вопрос не вызывал раздражения, а вместо этого почему-то вспыхнул интерес. Раз медлит — значит, место интересное.

— Куда?

— Ко мне домой, — тверже сказала она.

Кирилл усмехнулся.

— Нет, она явно не собирается тащить меня в постель, — он окинул внимательным взглядом засмущавшуюся девушку, — Что тогда?

— Зачем? — спросил вслух.

— Хочу доказать маме, что у меня есть друзья, — девушка ответила довольно спокойно, но он отметил странный блеск в глазах.

Волнуется.

— Друг или парень? — ему захотелось поддеть ее, и не удержался. Насмешливо улыбнулся. Его улыбка не укрылась от девушки, и она возмущенно вспыхнула.

— Конечно, просто друг. Я не собираюсь с тобой встречаться.

— Почему это? — он наклонился вперед, и она снова отодвинулась назад, забывая, что лавочка короткая.

Он подхватил ее за талию быстрее, чем она осознала, что может упасть. С удовольствием улыбнулся, смотря в ее расширившиеся зрачки. Ее испуг дразнил и почему-то был приятен.

— Отпусти меня, — глухо сказала она.

— Какая глупая и порывистая, — подумал Кирилл, — Но отпускать не хочется.

Вместо этого он довольно легко пододвинул девушку к себе и только после этого отпустил.

— Ты! — она демонстративно отряхнула свой бок, будто от его прикосновений могла остаться грязь, — Не смей прикасаться ко мне.

— Как твой друг, — спокойно сказал он, надев привычную маску равнодушия, — Не мог позволить тебе упасть.

— Значит, мы друзья? — несмело спросила она, пряча надежду.

Неужели получится, и он придет к ней домой? Марина не смела поверить в свою удачу. Дико колотилось сердце. Она смогла, смогла!

— Во сколько ужин? — теперь Кирилл отвернулся и смотрел на гуляющих детишек.

Детская площадка наполнилась — еще полчаса назад здесь гуляла одна только женщина с коляской, теперь же куча малышей возилась рядом в песочнице.