Книга Бракованная - Диана Рымарь

До того как попасть в детдом, а потом к Габарашвили, я жила с матерью и отчимом. От меня отказались только в двенадцать лет, и первые годы своей жизни я считала пощечины чем-то вполне обыденным. Только через некоторое время поняла, насколько жестока семья, в которой я родилась.

Может быть, оттого методы воспитания Габарашвили совсем не казались мне жестокими. Да, они полностью управляют нашими жизнями, держат нас за бесплатных работников, раздают команды направо и налево, зато не сопровождают эти команды подзатыльниками, кормят досыта, тепло одевают. Мне ли не знать, что бывают места похуже. Тем неожиданнее была пощечина, хотя я, конечно, знала, что меня не пощадят, если узнают о поцелуе.

— Как ты, Снегирёк? — спрашивает Лев.

Берет меня за подбородок, крутит лицо, оглядывая пострадавшую щеку.

«Гад! Предатель!» — мысленно проклинаю его я.

— Шеф, я сразу из аптечки достал, вот, приложите… — вдруг Льву что-то протягивает его огромный телохранитель и сразу же давит на газ так, что машина несется вперед еще быстрее.

Лев берет в руки небольшой пакет с мелкими белыми горошинками внутри, зачем-то лупит по нему ребром ладони, а потом прикладывает его к моей скуле. Пакет оказывается очень холодным, и я невольно отпихиваю руку «спасителя».

— Это гипотермический пакет… Хочешь, чтобы был синяк на пол-лица? — Лев настойчиво возвращает холодную штуковину на мою щеку. — Не бойся, Эва, я о тебе позабочусь.

Бояться? Вроде бы да, мне есть чего бояться — этот мужчина непредсказуем. Но пока мне слишком обидно, и обида побеждает страх.

— Вы мне обещали… вы соврали, предали…

Лев на миг замирает, громко хмыкает и вдруг выдает:

— Еще чего! Лев Величаев всегда держит свои обещания, девочка.

После такой откровенной лжи мне хочется вцепиться ногтями ему в глаза… Если бы еще ногти были…

— Тогда как бы папа Авзураг узнал…

— Вспомни, о чем ты меня просила в записке? — хитро щурится он. — Не говорить отцу о том, что между нами случилось! О поцелуе я не сказал ни слова! Вместо этого сообщил ему, что мы с тобой переспали… А ведь этого не было, поэтому чисто формально я не нарушал данного тебе обещания.

После этой информации мои глаза грозятся вылезти из орбит.

— Что-о-о?! Это же в миллион раз хуже…

— Эва, ты просила держать в тайне наш поцелуй, и я держал! Об остальном ты не предупреждала… Нужно четче выражать свои желания! — Теперь он, похоже, уже откровенно надо мной смеется.

Только мне совсем не до веселья.

Тут одной оплеухой не отделаешься!

Дядя Улдан лично предупреждал: если такое когда-нибудь случится, он выпорет провинившуюся до потери сознания. Но хуже то, что все знали — потом испорченная девушка достанется ему… Это самый главный наш страх, самая главная мотивация оставаться невинными и выйти замуж по приказу отца.

Ведь Улдан Габарашвили — садист, в этом ни у кого никогда не было сомнений. Он не трогает нас, поскольку мы невинны, это наша защита. И теперь у меня этой защиты фактически нет.

— Они же теперь меня угробят… — тихо хриплю я и чувствую, как на затылке от страха начинают шевелиться волосы.

— Они ничего тебе не сделают, Эва! Мы уехали оттуда, я тебя забрал, теперь ты под моей защитой, — как-то слишком спокойно заявляет Лев.

Да, мы куда-то едем, причем на большой скорости. Но ведь дядя — полковник полиции, от него не скрыться.

— Нас найдут… Нас обязательно схватят, мы не уедем далеко… — шепчу я, каменея от ужаса. — Он предупреждал, каждый полицейский пост — это его руки, каждая камера, которую мы проедем, — это его глаза… Он же тут огромная шишка!

— Да, здесь он — шишка, Эва, — резко серьезнеет Лев. — А в моем регионе он ноль без палочки. Как только мы выберемся из этого района…

— Да как же вы не понимаете?! Мы не выберемся, нам не дадут! Нас перехватят по дороге! — уже почти кричу я.

И тут в наш разговор вклинивается телохранитель:

— Шеф, подходящее поле через три километра!

— Эва, ты когда-нибудь летала на вертолете? — спрашивает Лев и снова улыбается.

И тут вспоминаю его разговор с подчиненными о какой-то ватрушке. Ватрушка, ватрушка… Вертушка! Наверное, я не так расслышала. Но откуда у него вертолет? Невозможно так быстро раздобыть такой вид транспорта, его же не закажешь как такси. Совершенно невозможно!

И тем не менее я его вижу спустя всего пять минут.

Глава 10. Новая жизнь

Тогда же:

Эва

Пять минут — это много или мало?

Мне они кажутся бесконечными.

Каждую секунду я жду появления полицейских машин, каких-то застав, даже оружейных выстрелов. Кручу головой из стороны в сторону, прислушиваюсь к любому шуму. Однако мы вполне мирно приближаемся к полю, и вскоре я вижу, как над нами летит огромная железная птица.

— Это твой вертолет? — спрашиваю я Льва, с опаской выглядывая в окно.

Мне очень любопытно взглянуть на белого монстра с синими надписями по бокам и на хвосте. Я никогда не видела вертолетов вблизи.

— Вертушка моего друга, он владеет фирмой по аренде вертолетов в Краснодарском крае, — отвечает он. Видно, замечает мое удивление и продолжает: — Когда ты сам — нужный человек, у тебя много нужных друзей, стремящихся оказать услугу… Со мной не пропадешь, Эва.

Чем ближе мы к заветному полю, откуда нам предстоит улететь, тем больше у меня отлегает от сердца. С шумом выдыхаю, когда мы доезжаем до перекрестка, после которого до спасительного места рукой подать… И вдруг на том же перекрестке прямо навстречу нам мчатся несколько машин с мигалками.

«Это по наши души…» — сразу понимаю я.

Сердце стучит где-то в районе горла, хочется опуститься на пол и спрятаться под машинным ковриком…

— Они схватят нас… — тихо шепчу я, прижимаясь ко Льву всем телом.

Тот на мои слова не реагирует, лишь отдает своему телохранителю короткую команду:

— Гони!

Величаев по-прежнему остается невозмутимым. Он кажется невероятно смелым, и в эти секунды мне хочется слиться с ним, впитать его силу.

Внедорожник летит по дороге, за ним второй — с двумя другими телохранителями. А дальше целых пять патрульных машин. У нас почти нет форы, и даже мне понятно, что мы не успеем выйти из машины и пересесть на вертолет.

«Нас скрутят, пока мы будем к нему бежать!» — отчетливо понимаю я, вглядываясь в зеркало заднего вида.

И вот когда мы уже подъезжаем к полю, я вижу, как вторая машина Льва, которая едет позади нас, останавливается боком, перекрывая путь тем, кто за нами гонится. Ведь дорога узкая и по бокам заграждения, теперь полицейским так просто не проехать. Мы же на полной скорости едем дальше.