Книга Принцип действия - Сергей Зайцев

– Это «Вурдалак»-то – для стационарных объектов? – я иронично задрал правую бровь. Тут же спохватился и изобразил иронию левой – левой получалось гораздо лучше. Выразительнее.

– Ну, признаюсь, я немного перегнул, – не стал отрицать весельчак Макс. – «Вурдалак» – отличная машина. Шестьдесят пять тонн, я бы и сам такой при случае порулить не отказался. Только не забывай, он единственный стоящий жебол для нападения в своем звене. А «Часовые» хороши только на дальних дистанциях.

– Как ты сказал? Жебол? А это что значит?

– Ай, да не обращай внимания, так местные прозвали наших бронированных «малышей», вот я и подхватил выраженьице. Сам знаешь, официальная аббревиатура звучит весьма неизящно – ИБээР, а без неё длинновато – индивидуальный боевой робот, заскучаешь, пока договоришь, поэтому на Двойном Донце «мехов» называют проще, по-местному.

– Железные болваны, – буркнул Булочка, просыпаясь и поднимая на меня усталый взгляд. – Жебол – сокращение от «железных болванов». Народный юмор.

– Сдаётся мне, твои земляки не очень-то любят наёмников, – дипломатично сказал я Грегори.

– В целом да, обожания не заметно, – хмуро подтвердил Булочка. – Макс правильно сказал – наша вера, наш образ жизни – против какого бы то ни было насилия… это я такой… урод моральный. От своих откололся…

Улыбка на моем лице против воли поблёкла, стерлась. Сам того не желая, я, видимо, коснулся очень и очень болезненной темы для Грегори Верного. А его ответ, в свою очередь, задел ноющую струнку в моей душе. Для своих однопланетников я тоже отщепенец. Впрочем, сейчас меня это уже не трогало, как раньше. Привык. Оброс броней одинокого космического волка, привыкшего к самостоятельной навигации в бурных житейских водах.

– Брось, Грегори, ни в чем ты не виноват, – поморщился Макс. Первый раз за сегодняшний вечер я видел, чтобы этот весельчак испытывал что-то вроде настоящей досады. Видимо, Булочка уже не первый раз высказывал подобные мысли. – И потом – из твоих сопланетников тебя никто не осуждает. Большинство редко бывает право, основная масса обывателей, как правило, недалека, и дальше своего носа не видит, но здесь большинство на твоей стороне. Редкий случай. Поэтому прекрати себя жалеть. Это не слишком красиво смотрится со стороны.

Булочка ничего не ответил. Лишь насупился ещё больше.

Я тоже мог бы высказать некоторые соображения по поводу убеждений соплеменников Грегори Верного. Ни для кого не секрет, что главным средством предотвращения войн для пацифистов является осуждение агрессии, как таковой. Но это только слова. Общественное мнение может возыметь действие лишь в том случае, если и «вторгшаяся» сторона способна воспринимать «моральные ценности» обороняющихся. С «миротворцами» такое не сработает. Пацифизм для них – бессмысленный набор букв. Точнее, очень выгодное обстоятельство в имеющемся раскладе. За эту планету они порвут глотки всем, кто встанет у них на пути, особенно тем, кто вооружён лишь словами. А потому Грегори, освоивший для защиты своих соплеменников пилотирование ИБээРа, совершил достойный поступок, даже если он делал это вопреки своим и их бестолковым убеждениям.

Я мог бы ему это сказать. Но не стал. Проглотил колкий ответ, вертевшийся на языке. Незачем подливать масла в огонь. К тому же, судя по словам Макса, Грегори не стал среди своих каким-то изгоем, его выбор они восприняли с пониманием. Это очень важно. В своё время почти в такой же ситуации мне такого понимания не досталось. Я для своих так и остался отщепенцем, Грегори – нет. Поэтому моё мнение, озвученное в данной ситуации, будет выглядеть лишь жалкой попыткой выгородить себя. Хотя бы в собственных глазах. А я давно дал себе слово не жалеть о сделанном. Никогда. Я был прав тогда, в той маленькой войне на Полтергейсте. Я был прав, и точка.

Чёрт возьми, как много там осталось…

* * *

– Сидите, сидите, – новый гость, переступивший порог «забегаловки» – долговязый тип с властными замашками, резким движением руки пресёк попытку Болтуна вскочить. Глядя на Макса, тут же оставившего потуги приветствовать вошедшего по уставу, я тоже успокоился, но немного развернул стул – сидеть к начальству спиной неприлично, да и рассматривать его не так удобно. Грегори Верный на своём месте и вовсе не шевельнулся, на его лице лишь отразилось настороженное недоумение.

В визитёре я узнал интендант-полковника Грога, именно он торговался насчёт роботов с Кассидом Кассионийцем. Белый полушубок распахнут на груди, демонстрируя черную форменную одежду, бритый череп скрывает меховая шапка, мохнатые брови влажно блестят от растаявшего инея. Полковник явно прибыл прямо с мороза, и успел втянуть за собой холодный ветерок из не отапливаемого коридора, пока автоматика закрывала за ним дверь.

Макс Хуллиган почтительно заулыбался:

– Утром вы отправляетесь с нами, полковник?

– Нет, здесь еще остались дела, требующие моего присутствия, – хрипловато пояснил Грог, останавливаясь в двух шагах от порога и, несомненно, собираясь этим ограничиться. – Я зашёл проверить, как обстоят дела у нашего гостя, и нет ли у него каких-либо жалоб или пожеланий.

Глубоко утопленные под выпуклыми надбровными дугами глазки полковника изучающе вперились мне в лицо. Желваки на острых скулах ходили под тонкой коричневой кожей в такт словам, словно части металлического скелета робота, обтянутого искусственной плотью. Уже сам облик этого долговязого чуда к жалобам и пожеланиям не слишком располагал. Почему-то сразу возникло стойкое и совершенно дурацкое ощущение, что полковник способен укусить. За какое-нибудь еще нужное мне для дальнейшей жизни место. В случае неверной жалобы или пожелания.

– Нет, – я пожал плечами с видом бывалого путешественника, которого мелкие неудобства, даже если они есть, не волнуют. – Всё отлично.

– Ты действительно сможешь наладить «первопроходцев» так, чтобы для управления хватило лишь нейрошлема?

Вопрос меня не удивил. Я уже не первый раз сталкиваюсь с подобным недоверием в своей работе. И для этого недоверия есть все основания. Лично я до сих пор не встречал «специалистов», подобных мне. И даже не слышал о таких.

– Конечно, – уверенно подтвердил я. – Иначе что мне здесь делать?

– Хорошо. Завтра посмотрим, действительно ли это так.

– Полковник, мою квалификацию можно проверить прямо сейчас. «Следопыт», которого я привёз, уже настроен на работу в соответствие с вашими требованиями.

– Вот как? Я приятно удивлён. Отлично. Тогда снимай свой лоцман и пошли, сам и покажешь…

– Мой лоцман из весьма дорогих, полковник, модель «Плеяда-Х», вы готовы заплатить за его утерю?

– Утерю? – лицо Нэшена Грога выразило хмурое недоумение, словно скопированное с лица Булочки. Потом до него, кажется, дошло. А ведь самому последнему неучу известно, что любой, пусть даже самый дорогой нанокомп формирует нейросвязи с мозгом носителя лишь один раз, при первой настройке. Снял лоцман – превратил его в пассивное хранилище информации. Какого чёрта полковник вообще мне это предложил?