Книга Тарра. Граница бури. Летопись первая - Вера Камша

Роман не мог понять, откуда взялись звездные провалы и куда канула половина стрел. Не мог он объяснить и то, каким образом удалось вырвать Лупе из «черного сна». Проще всего было предположить, что суд в самом деле оказался Божьим, но Роман в такое не верил. Равнодушие Творца к судьбам детей Его было слишком очевидно. Скорее ведьму спасал кто-то еще, чье чародейство, наложившись на заклинания Романа, зажгло синий огонь. Роман не мог припомнить ничего похожего, хотя волшебством владел более чем сносно. Пожалуй, только Преступившие и его собственные отец и дядя могли его обойти, к тому же «синяки» тщательно следили за тем, не творится ли рядом какая волшба. Сам Роман рискнул лишь потому, что стоял рядом с Кристаллом Поиска[28], находясь в мертвой зоне, значит… Значит, таинственный колдун стоял рядом с ним! Это могла быть сама Лупе, которая всех обвела вокруг пальца; если же это не она, то кто-то из «синяков» или… Счастливчик!

Последнее объясняло все — и решение назначить Божий Суд, и желание увезти Лупе из села, и взгляд лысоватого. Тот наверняка догадался, в чем дело, только разве докажешь… Подтверждало догадку и появление эландцев, уж больно тихим и внезапным оно вышло. Пусть все были взволнованы и заняты судом, но воинский отряд не кошка, а Роман Ясный — не глухарь на токовище, чтобы совсем уж ничего не слышать! Другое дело, если Рене, расспросив Зенека, принял меры, но тогда нужно срочно понять, как смертный, пусть и Волинг, овладел заклятиями такой силы и точности.

Роман невольно покосился в сторону герцогской палатки. У входа горел костер, освещая сидящего человека с серебристыми волосами: адмиралу Аррою тоже не спалось. Ну и ладно… К разговору по душам Роман готов еще не был. Если он поймет, что эландец — друг, то расскажет все, если нет — постарается исчезнуть. До Гелани почти неделя пути, и он, Роман Ясный, должен раскусить спутника прежде, чем за спиной захлопнутся ворота знаменитого Высокого Замка.

2

Очевидно, Роман все-таки заснул, так как не заметил, когда началась суматоха. Виновником ее оказался командор Диман Гоул. Маринер был вне себя. Оказывается, ночью один из воинов, находившийся к тому же под особым надзором второго «я» адмирала, отправился-таки на поиски приключений. Молодчик стоял в карауле со стороны пущи, и на рассвете его преемник обнаружил пустое укрытие. Исчез и конь. По утренней росе удалось проследить беглеца до зарослей лещины, где след терялся окончательно. Рене молча выслушал доклад и только потом осведомился:

— Кто-нибудь вчера заметил за Инрио какие-то странности сверх его обычных выкрутасов?

— Наоборот, после Фекры он вел себя прилично.

— Мне тоже так казалось. На очередную интрижку не похоже, не в Белый же Мост он вернулся… Как думаешь, куда он мог отправиться?

— Ну, уж точно не в Таяну, — подсказал еще один маринер. — Знай Инрио, где нашли покойницу, я б поставил якорь против булавки, что балбес охотится на здешнее чудище.

— И то верно. После того как он оскандалился в прошлый раз, парень спит и видит совершить подвиг, а тут людоед девицу загубил…

— Инрио, похоже, здорово обиделся, что ты взял к себе этого… Зенека, вот и решил нос всем утереть.

— Ну, попадись мне этот дурень…

— Будем надеяться, попадется, — кивнул Рене и обратился к возникшей словно из цветущих трав Лупе: — Вы можете показать нам короткую дорогу в пущу?

— Конечно. Через эту рощу. На юге она как раз смыкается с Ласкавой… Речка, из которой сейчас поят лошадей, вытекает из Лебяжьего… Из озера в чаще. Вдоль берега идет тропа, которой может пройти конь… Правда, за озером придется спешиться — очень густой подлесок…

— Подождите нас здесь. Я оставляю в лагере поклажу и при ней охрану.

— Нет, я пойду с вами…

— Как угодно…

Тропа весело бежала вдоль речки. Щебетали птицы, остро пахли влажные цветущие травы. Мрачные ночные мысли испарялись вместе с утренней росой.

— Нет здесь никакого людоеда, — выразил общее мнение Диман, — а этому красавцу я задам. Будет при мне до самой Идаконы, и никаких отлучек!..

— Проклятый бы побрал этого паршивца, — откликнулся Рене Аррой, рассеянно следя за стрекозами. — Хоть бы следы какие оставил.

— Жаль, у нас нет собак, — внес лепту в общий разговор и Роман. — Лупе, вы можете сказать, где нашли Панку?

— С того края пущи, что примыкает к Белому Мосту; туда мы доберемся только после полудня.

Но следы нашлись намного раньше. Первыми забеспокоились кони, потом и всадники почувствовали сладковатый запах, тянущийся из густых зарослей лещины.

— Надо посмотреть, — неохотно проговорил Рене.

Двое воинов повернули к кустарнику, однако адмирал их опередил. Подъехав вплотную к кустам, он раздвинул ветки, затем махнул рукой, приказывая остановиться. Маринеры послушно замерли, но либеры не знают приказов. Диман тоже не подчинился, а может, командор имел какие-то привилегии.

Трое стояли среди словно бы померкшей зелени и молчали. Зрелище, открывшееся их глазам, поражало какой-то злобной нелепостью. Не так давно в кустах была лежка оленя, теперь же бедное животное являло собой кучку клочков мяса и костей. Череп с мягкими весенними рожками разломали так же, как и череп Панки, мозг не тронули. Оленя растерзали дня два назад, причем, насколько можно было судить, не пропал ни один кусок мяса. Более того, на дармовое угощенье не зарились не только мелкие зверушки, но даже муравьи и мухи. Самым же страшным было то, что рядом с оленьими останками лежали свежие куски мяса, еще ночью бывшие молодым нобилем и его конем. Единственное, что отсутствовало, — человеческая голова.

— Бедный дурак. Он наконец встретил своего дракона, но тот оказался ему не по силам, — прошептал Диман. Роман потрясенно молчал. К действительности его вернул голос Арроя:

— Надо посмотреть, есть ли тут след, и как-то похоронить… останки. Думаю, все надо сжечь.

— Но по закону…

— Закон велит сжигать тела погибших от заразы. Это тоже зараза — зараза жестокости и безумия. Если даже муравьи не могут к этому прикоснуться… Диман, распорядись насчет костра, и пошли нам Великие Братья забвенье того, что мы видели. Роман, вы со мной?

Либер искать умел. Не были новичками и сам Рене, и молчаливый крепыш, носивший кинжал Первого ловчего Идаконы, но все найденные следы принадлежали либо несчастному оленю, либо лошади погибшего. Зато отыскался меч, отброшенный чудовищной силой в самую гущу кустарника, и меч этот так и не покинул ножен. Ни следов монстра, ни головы несчастного искателя приключений нигде не было. К полудню поиски прекратили.