Книга Секретный агент S-25, или Обреченная любовь - Валентин Лавров

Бриллиант в каблуке

Нестеров вошел в спальню, сдвинул «Лебедей». Там оказалась неприметная крышка вделанного в толстую стену сейфа. Начальник шпионской школы открыл сейф и вынул пухлую папку, на которой химическим карандашом было написано: «Регистрационная книга агентов». В папке находились формуляры и характеристики нынешних учеников, которых для агентурной работы в ближайшее время должны были отправить в тыл врага.

Нестеров дернул прочные, изрядно замусоленные завязки и вынул тоненькое дело: «Соколов Аполлинарий Николаевич». Остальное вновь положил в сейф, на прежнее место повесил картину.

Нестеров смахнул ладонью со стола крошки, опустился в тяжелое кресло. Он еще раз внимательно проглядывал записи в стандартной анкете: фамилия, и. о.; кличка или номер; возраст; национальность; подданство; местожительство и род занятий; где и когда отбывал воинскую повинность; справка о судимости; семейное положение, место нахождения семьи; где и какое получил образование; знание языков и степень грамотности; какие знает города, какие имеет связи и знакомства в этих городах; кем рекомендован и завербован; где прежде служил по агентуре; ус-ловил вознаграждения; краткая характеристика агента и причины, побудившие работать по агентуре.

Все графы были тщательно заполнены, кроме одной: кем рекомендован.

Брови Нестерова на каменно-спокойном лице поползли наверх. Он подумал: «Какое головотяпство! Имя рекомендующего всегда крайне важно, а тут — пробел. А если агент S-25 переметнется на сторону врага? С кого спрашивать, с кого взыскивать? Надо выяснить, почему допустили пропуск. Вдруг эта оплошность не случайна? Что, если за ней прячется преступное вражеское намерение, желание замести следы?»

Каминные часы пробили половину восьмого. И тут же зазвонил дверной звонок. Соколов, как обычно, пришел веселый, пышущий здоровьем и сразу же словно заполнил все пространство. Загремел:

— Вот оно что, бесценный начальник подрывает здоровье заморскими напитками!

— Если бы мы здоровье не подрывали, так жили бы лет по двести. — И далее следовал один тот же вопрос: — Кофе, сударь, желаете? — И, получив столь же неизменный отказ, вздохнул: — А я, грешник, пристрастился к этой вредной привычке — пить с утра кофе. — Устало улыбался. — В конце концов, должны быть у человека какие-то недостатки? А я, заметьте, вино не пью, в карты не играю, на бега не хожу и жене, — он поднял указательный палец, — ни-ког-да не изменяю. А кофе пить брошу… как только кончится война.

Каждый раз Нестеров внушал Соколову какие-нибудь нехитрые, но необходимые разведчику истины. Делал это ненавязчиво, и потому гения сыска эти уроки не раздражали. Вот и теперь инструктор сказал:

— Даже самый надежный и честный агент не сумеет выполнить свою задачу, если он не знает, что и как надо наблюдать. Чем интеллигентней агент, чем задача серьезней, тем он лучше должен быть подготовлен. Согласны?

Соколов развел руки:

— Разумеется, дорогой Борис Николаевич! Попробовал бы я не согласиться с вами — последствия для меня были бы самыми ужасными, меня оставили бы в тылу пить, простите, пить кофе. Но вы говорите истинную правду, и по этой причине я соглашаюсь, не кривя душой. И к вашим словам могу добавить: один разведчик иной раз может принести пользу большую, нежели целая дивизия. Привести пример?

Нестеров с интересом разглядывал самого высокородного из своих учеников:

— Любопытно!

— Разумеется. Скажем, в первой декаде октября четырнадцатого года наши войска нанесли сокрушительный удар противнику под Варшавой. В темное время суток обессиленная армия Гинденбурга начала отходить с позиций. Разведка момент отхода не уловила. За ночь немцы скорым маршем отошли на значительное расстояние, оказались за рекой Равкой. В районе Крейцбурга германцы организованно и четко произвели посадку на железной дороге. Разведка вновь проморгала. Лишь когда вся погрузка и переброска большей части вражеской армии была закончена, поступили первые сведения от агента-ходока. Таким образом, русские войска упустили подведенными и вполне готовыми резервами нанести врагу смертельный удар. Если бы не эта и другие промахи разведки (перепороть бы их всех!) во время варшавских боев, весь ход кампании принял бы совершенно другой оборот.

— Вы привели прекрасный пример фронтовой разведки, а теперь поговорим о разведке агентурной в тылу врага…

Учеба, похожая на собеседование, продолжалась.

* * *

Занятия шли к завершению. Нестеров перешел к созданию легенды. Он сказал:

— Легенда тем лучше, чем ближе к реалиям. Отныне вы — бывший полковник-преображенец, разжалованный в рядовые за избиение родственника военного министра Шуваева — дежурного офицера Воробьева. Соответствующая запись сделана в вашем солдатском билете. Естественно, что вы раздражены и озлоблены суровым решением суда. Именно это станет причиной вашего бегства к врагам.

— И еще тем, что меня затирали по службе, не отмечали моих успехов.

— Верно! С этой легендой вы доберетесь до Западного фронта, которым командует генерал Деникин. Добейтесь встречи с начальником разведки капитаном Стрешневым. Тот предупрежден.

— Борис Николаевич, вы не боитесь, что немцам покажется странным: полковник — и вдруг разжалован до рядового?

— Такие случаи известны, а тут — оскорблен родственник самого министра. Уверен, они поверят той легенде, которую мы им преподнесем. Ведь еще ни один агент вашего ранга не переходил на сторону врага таким образом. Но приготовьтесь: немцы будут проверять вас очень жестко. — Вперил взгляд в Соколова. — Вас это не пугает?

— Пугливость — чувство нерациональное.

Нестеров постучал карандашом по столу, с расстановкой произнес:

— Если немцы не поверят вам, то последствия могут быть самыми печальными. Вас, граф, выручит только твердость при допросах. Стойте на своем — и точка!

— Да, мы все детали уже обсудили, но думаю, что импровизация может иметь место. Не так ли, Борис Николаевич?

— Разумеется! Работа в тылу врага — это сплошная, хорошо подготовленная импровизация. Нам трудно предполагать, как немцы захотят использовать вас. Есть новость: с начала апреля субмарина должна прибыть в Киль для профилактического ремонта. Но вряд ли это поможет нам, диверсия — очень тонкое место во всей нашей операции…

Соколов рассмеялся негромко, но почему-то задрожали висюльки люстры.

— Вот уж чего нам хватает, так этих самых «тонких мест»!

— Это так, — вздохнул Нестеров. — С какой стати немцы, которые с нового агента глаз не будут спускать, вдруг командируют вас на «Стальную акулу»?

— Но я буду искать такую возможность, понадобится — пойду на риск.

— Когда стоишь на эшафоте, не надо торопить палача! Нам трудно судить, как немцы захотят использовать вас. Не исключаю, что вы тут можете найти свой шанс. Но повторяю: такой важный агент нам в любом случае необходим. До передовой добираться как намерены: в офицерском вагоне или вместе с новыми боевыми друзьями — в «телячьем»? — Сощуренный глаз Нестерова глядел хитро.