Книга Подарок к рождеству - Вайолетт Лайонз

— Черт бы побрал ее! — выругался Ник и с силой метнул в разгоравшийся камин совок уг­ля. — Да пропади она пропадом, в конце концов!

Однако при всем том, Ник понимал, что ки­певшая в нем злость была направлена не толь­ко против этой женщины, но и против него самого. Ведь с самого начала он знал, кто была эта мисс Барринг, и, тем не менее, это не оста­новило его. Он совсем не думал о брате, когда целовал ее, когда раздвигал языком ее соч­ные, трепещущие губы, когда срывал бархат­ное платье, плотно облегавшее тугие бедра...

Он обвинил ее в похотливости, но она ока­залась права, когда вернула ему бумеранг с тем же обвинением. И в этом была вся проблема. Он даже не пытался отрицать свою неправоту. Потому что и сейчас хотел ее, стремился к ней каждой клеткой своего тела, испытывая самые сладострастные желания, какие только может испытывать мужчина...

Ник полагал, что ему будет легче, если он уйдет от нее, закроется в другой комнате. Он думал, что, не видя ее, сможет загасить пожар в своей крови, который она разожгла. Но на деле все получалось иначе.

В создавшейся ситуации ему следовало, преж­де всего, связаться с Крисом. Юный дуралей подпрыгнет до потолка от радости, когда узнает, что его замысел удался, что сбежавшая от него невеста находится в коттедже брата, что теперь он может приехать сюда и как сле­дует вразумить ее. Поскольку Ник сказал Элоиз, что телефона у него нет, позвонить брату можно было только сейчас, пока она прини­мает душ.

И Ник попытался сделать это. Но телефон Криса был постоянно занят. Возможно, несча­стный парень жаловался на беглую невесту кому-то еще или просто неаккуратно положил трубку, приняв очередной стакан виски.

Выйдя в прихожую, Ник услышал шум воды в ванной — значит, Элоиз еще принимала душ. В мгновение ока он представил себе, как горя­чие струи окатывают все ее белое, упругое тело, как оно начинает разогреваться, розоветь, как ее руки намыливают литые груди, торчащие соски, округлые бедра, кудрявый бугорок Ве­неры...

— Хватит! Прекрати думать об этом! — при­казал он себе и отправился в кухню. — Прежде всего, приготовь себе и ей кофе, а затем сооб­рази что-нибудь с едой.

Он настолько увлекся кулинарными дела­ми, что не заметил, как прекратился шум воды наверху и по лестнице прошлепали босые ноги. Ник был занят чисткой овощей, когда услы­шал позади себя спокойный голос:

— Чем я могу тебе помочь?

Он конвульсивно зажал в руке нож и две-три секунды постарался не поворачивать голо­ву в ее сторону, чтобы успокоиться. Наконец, когда его пульс пришел в норму, и дыхание стабилизировалось, он ответил:

— Я вроде бы уже со всем справился. Решил приготовить что-нибудь побыстрее и попроще.

Да, она переоделась, действительно в нечто более удобное, как он просил. Но Ник вовсе не имел в виду, что это должна быть такая со­блазнительная, провоцирующая одежда. На ней были поношенные хлопчатобумажные джин­сы, которые обтягивали широкие бедра и длин­ные ноги так же плотно, как их облегало бар­хатное платье. А сиреневый свитер, казалось, придавал ее горящим фиалковым глазам еще больше блеска и таинственной глубины.

Ее лицо, совершенно лишенное грима, ста­ло еще более привлекательным. Длинные тем­но-каштановые волосы, не успевшие высох­нуть после душа, мягкими волнами скатыва­лись с плеч, слегка завиваясь на кончиках. Она выглядела лет на десять моложе по сравнению с тем моментом, когда он увидел ее впервые.

— Пахнет чем-то вкусным, — оживленно ска­зала она. — Что-нибудь из итальянской кухни?

— Вроде того. Смесь нескольких сортов ово­щей с добавкой кетчупа и макароны. Изготов­лено по рецепту моей матушки. Она боится, что я, оставшись один, плохо питаюсь. Вот и снабжает меня рецептами доступных для при­готовления блюд.

— Но со стороны ты кажешься таким само­стоятельным, что я никогда бы не усомнилась в твоей способности готовить для себя еду.

— Было время, когда я действительно, на­прочь, забросил всякую кулинарию, — признал­ся Ник. — Я так низко пал тогда, что меня во­обще ничего не интересовало.

Он поймал себя на мысли, что ему было чертовски трудно поддерживать спокойную беседу с этой женщиной, потому что каждой клеткой своего тела он ощущал рядом с собой ее физическое присутствие. Ее нежный голос звучал для него музыкой, которую он готов был слушать, не уставая всю ночь. Его пальцы так и тянулись к ее блестящим волосам и округлым плечам. Внутри него бушевал пожар, который он не в силах был потушить, в то время как она казалась такой хладнокровной и спокойной, что ему становилось просто не по себе.

А ведь совсем недавно, эта же женщина так пылала и трепетала в его объятиях, так при­жималась к нему, так бесстыдно хотела его... Он не верил, что она могла так быстро пере­ключиться с пылкой сексуальной страсти на холодное, рациональное поведение. Ему хоте­лось, чтобы она вновь отдалась во власть дико­го желания и стала такой же неуправляемой, каким чувствовал себя в этот момент он сам.

Шрам на его лице ныл от боли, пальцы, ав­томатически, потирали шов, а когда он заме­чал, что ее взгляд скользил вслед за его ладо­нью, тянувшейся к шраму, ему казалось, буд­то на него выплескивают ушат ледяной воды.

— Твое «падение»... Это связано с твоим не­счастным случаем?.. Послушай, ты уверен, что я не могу чем-то помочь тебе? — Мягко спро­сила она.

— Если хочешь, можешь налить нам по бока­лу чего-нибудь согревающего, — сказал он. — Все найдешь вон там в буфете. Мне можешь плес­нуть вина, а себе — чего пожелаешь.

— Я тоже попробую вина.

Она достала из буфета бутылку вина и пару бокалов. У Ника вдруг возникло странное чув­ство оттого, что эта женщина проявляла забо­ту о нем. Почему она делает это? Искреннее это чувство или притворство? Ему показалось, что ей не слишком хотелось слышать ответ на заданный ею вопрос. Но он ответил на него без проволочек:

— Да, моя депрессия была связана с этим несчастным случаем. С автодорожной аварией. Какое-то время после нее, я чувствовал себя разочарованным во всем, у меня, напрочь, ис­чез вкус к жизни.

Только после того, как эти слова были про­изнесены, он понял, что перешел какую-то запретную черту. Ему никогда не приходило в голову рассказывать кому-либо об этом инци­денте, тем более, совершенно, чужой женщине. И что это его угораздило?

— Разочарованным? — Она протянула ему бокал с вином. — Не могу поверить, что ты когда-нибудь находился в таком состоянии. Мне не трудно представить тебя в неважном настро­ении, но чтобы ты серьезно разочаровался в жизни...

— Ты поверила бы мне, если бы узнала всю историю.

О, черт возьми! Какой же у меня дырявый рот! — выругался про себя Ник. Теперь она по­просит его рассказать все, что с ним произош­ло тогда на дороге! Но он, до сих пор, еще ни­кому не говорил об этом. Даже его мать и брат не услышали от него ни единого слова о том, откуда и как появился этот шрам.

Однако, к его удивлению, женщина не ста­ла его расспрашивать. Она лишь слегка нахму­рилась и задала простой вопрос: