Книга Полет над разлукой - Анна Берсенева

– Слушай, да проснись ты наконец! – разозлился на нее однокурсник Антон. – Ты что, хочешь, чтоб я провалился?

Антон Пташников шел показываться в Маяковку и попросил Алю подыграть ему в отрывке из какой-то современной пьесы. Она, конечно, согласилась, и они даже репетировали несколько раз, но сейчас все это начисто вылетело у нее из головы. Она еле шевелила губами и двигалась настолько вяло, что на нее смотреть было тошно.

– Учти, не возьмут – ты будешь виновата, – нервно сказал Пташников. – Ты реплики так подаешь, что в двух шагах не слышно!

– Антоша, ну не сердись, – попросила Аля. – Это же не я показываюсь, а ты, какая разница, как я буду играть? Тебе же лучше.

– Интересное дело! – еще больше обиделся тот. – Выходит, по-твоему, я только на фоне снулой рыбы хорошо выгляжу?

Аля прикусила язык: действительно, глупость сморозила. Правда, обиженный Антон попал в самую точку: он всегда играл тускло, и, будь Аля в хорошей форме, она оказала бы ему плохую услугу на просмотре в Маяковке, куда он надеялся попасть.

Конечно, она понимала причину своего безумного видения. Только полная дура не поняла бы, почему молодой одинокой женщине мерещится все это в ночной тишине и почему она наутро просыпается разбитая, с отвращением к себе.

Это было единственное чувство, которое Аля к себе сейчас испытывала.

К вечеру, когда она наконец добралась до «Терры», ей хотелось только одного: вздремнуть где-нибудь в укромном уголке.

Минуты до прихода мыдлонов тянулись медленно, казались часами, часы – вечностью. Аля никогда не была в восторге от «Терры», но в этот вечер ее раздражала здесь каждая мелочь, даже убогий голосок очередного певца.

Барменша Ксения орала на официантку Люду из-за того, что та медленно приносит в бар чистые стаканы. Люда устроилась всего неделю назад, считала, что ей несказанно повезло с работой, и была уверена, что ее в любую минуту могут выгнать. До «Терры» она работала продавщицей в киоске, потом хозяин-азербайджанец купил мини-маркет, палатку свою продал, а Люду пристроил официанткой в ночной клуб.

– Чего это, девочки, стоило, лучше не вспоминать, – мрачно и брезгливо улыбалась она.

Сомневаться в ее словах не приходилось. Как не приходилось сомневаться и в том, что если ее уволят из «Терры» – ей хоть в петлю.

Ксения, конечно, не хуже других знала Людкину историю и тоже сочувственно кивала, когда та рассказывала, что это такое – сидеть ночью в палатке и обслуживать пьяных покупателей.

Аля понять не могла: почему же красивой барменше доставляет такое удовольствие, зная все это, унижать Людку и разговаривать с ней так, как будто ее увольнение было делом решенным? Тем более что Ксения сама начинала здесь официанткой и прекрасно знала, что это за работа и каково успевать с непривычки, да еще без посудоуборщицы.

Похоже, дело было только в том, что Ксения впервые надела сегодня новую шикарную юбку, и унижение Людки было хорошим поводом для того, чтобы лишний раз выйти из-за стойки и продемонстрировать обновку. Юбка была супердорогая, от дизайнера Пола Смита, который считался покруче Версаче. По широкому подолу были нарисованы ярко-оранжевые апельсины, смотревшиеся так натурально, что Ритка хихикала за Ксениной спиной:

– Долой авитаминоз!

Но Алю так раздражала сегодня барменша с ее хамским самодовольством, что даже над юбкой издеваться не хотелось. И как приструнишь эту стервозу? Она в своем праве: стаканы надо вовремя приносить…

В такие моменты Аля чувствовала, что сознание у нее раздваивается, трещит, как весенний лед. Стихи Цветаевой, театр, Карталов – и проклятый ночной клуб с его гнусной Ксенией, безропотной Людкой, опущенной Ритой!.. Но без этой, опостылевшей, жизни была бы для нее невозможна другая жизнь – и надо было терпеть.

Одно хорошо: от злости прошла сонливость. К тому времени, как зал наполнился народом, она уже чувствовала себя вполне готовой к любым неожиданностям сумасшедшей клубной ночи.

Сонливость прошла, но раздражение осталось, и, по актерской привычке поглядывая на себя со стороны, Аля догадывалась, что оно написано у нее на лице.

Особенно одна компания выводила ее из себя – человек пять, сидевших за столиком у самого входа в зал. Это были явно не бандиты и даже не бизнесмены средней руки – так, непонятно кто. Скорее всего, мелкие оптовики, живущие от быстрой купли-продажи.

«Вторую палатку, наверное, открыли, – с ненавистью думала Аля, шваркая на их стол тарелки с горячей осетриной. – Большой праздник!»

Похоже, мыдлоны решили за свои деньги поиметь все удовольствия, доступные в ночном клубе вроде «Терры». Они уже успели по очереди поиграть в биллиард, потолкаться у бара, потанцевать, а теперь сидели, изрядно нагрузившись, и продолжали напиваться по инерции, чтобы уж по полной программе. Есть они уже не могли и гасили окурки в тарелках с остатками осетрины, хотя Аля то и дело ставила перед ними чистые пепельницы.

Особенно один был мерзкий – в мятом поблескивающем пиджаке, со шкиперской узкой бородкой. Он-то и спросил слегка заплетающимся языком, когда Аля неизвестно в который раз вытерла вино, пролитое им на темный неполированный стол:

– Чего это у тебя лицо такое недовольное?

– А почему оно должно быть довольное? – не сдержавшись, съязвила она. – Думаешь, очень приятно за тобой подтирать?

– А это твоя работа, – назидательно растягивая слова, заявил он. – Тебе за это бабки платят.

Нагло глядя ей в глаза, он толкнул другой, полный, бокал. Вино разлилось по только что вытертому столу.

– Ах ты, скотина! – вконец обозлилась Аля. – Мне бабки не за то платят, чтоб я всяких свиней обхаживала!

С этими словами она развернулась, чтобы отойти от столика. Но тип со шкиперской бородкой схватил ее за руку.

– Ку-уда? – выдохнул он. – Куда п-шла? Сильно крутая, да? Да ты у меня счас языком тут все вылижешь, еще спасибо скажешь!

Чувствуя, как темнеет у нее в глазах, Аля размахнулась и изо всех сил хлестнула его мокрой тряпкой по лицу. Мыдлон отпустил ее руку, как-то слишком громко хлюпнул носом – словно втянул в себя грязную влагу – и быстро-быстро заморгал. Вид у него был удивленный – он явно не ожидал отпора, а спьяну и не мог сразу сообразить, что произошло. Глядя на этот хлюпающий и моргающий блин, Аля расхохоталась.

Пожалуй, это было уже лишнее. То ли от мокрого удара, то ли от ее смеха он все-таки пришел в себя. И тут же заорал:

– Сука! – Голос его сорвался на визг. – Ты мне!.. Я тебе!..

Он выбросил вперед толстый кулак, и Аля еле успела отшатнуться, одновременно качнувшись в сторону. Кулак просвистел в сантиметре от ее уха.

Хорошо что в зале гремела музыка и стоял шум множества голосов. Никто не обратил внимания на слишком резкие движения пьяного мыдлона: мало ли, может, это он так танцует. Но вся эта ситуация не предвещала ничего хорошего. «Шкипер» был явно доволен тем, что разгорается скандал, – значит, вечер и впрямь удался на всю катушку, не зря деньги плачены!