Книга Камень власти - Ольга Игоревна Елисеева

— Так что ж ты нас не крикнул?

— Вас разве докричишься, ироды?

— Сколько их было? Ты их ретировал?

— Еще бы. — обрезал Орлов. Затем, указывая на Потемкина, Гришан нарочито громко заявил: — Слушайте, сволочье, это мой старый товарищ Григорий…

— Александров сын Потемкин, — подсказал Гриц.

— Александрович Потемкин. И если кто ему что, то дело уже с Орлами. Ясно?

По тишине, воцарившейся на мгновение, бывший студент понял, что его нежданный покровитель пользуется здесь большим авторитетом.

Орлов, раздвигая подгулявших посетителей, пошел к одному из столов и, беспардонно потеснив кемаривших на краю офицеров, посадил Потемкина.

— Жаркого и вина, — потребовал он. Гришан, явно протрезвевший за время драки, хотел восполнить свои потери.

— Тебе сколько лет? — Спросил он Потемкина, когда все требуемое уже стояло перед ним на столе.

— Девятнадцать, — уминая мясо, пропыхтел Гриц.

— Так где ж тебя так долго носило? Чай уже второй год как по казармам должен таскаться. — удивился Орлов.

— Я в Университете обучался. А потом… — Потемкин махнул рукой. Слезы готовы были закипеть у него на глазах.

— Поперли что ли? Да полно тебе. Сейчас, как красна девица, разревешься! Нашел о чем жалеть. — Орлов обнял его за плечо. На кой черт тебе этот Университет? Мозги только на изнанку выворачивать. Я вот тоже в Шляхетском корпусе обучался…

— Немцы-сволочи. Ненавижу, — простонал Потемкин.

— И у вас? — Искренне удивился Гришан. — Это здесь от них жизни нет, а в Москве-то…

— У нас ясное дело — Университет. А тут-то чего? — в свою очередь не понял Потемкин.

— А здесь, мил друг, столица, двор, гвардия. Смекаешь? Житья никакого от них нет. Пол Пруссии у наших ног, а дома… Как великий князь подрос, все замечать стали. Ему, слышь, наша гвардия не по нутру, он своих из Голштингии привез.

— Голштинии, — поправил Потемкин.

— Один черт, — кивнул Гришан. — Мало что собственные войска держит, еще и в лейб-гвардию пихает офицеров из немцев. Нашим мест не достается. С ними не сладишь. «Почему носок не тянешь? Почему сапоги не чищены? Почему морда рязанская?» Только и знают, что в зубы тыкать.

— А кто такой Шванвич? — Спросил Потемкин.

— Он у великого князя служит в голштинской роте капралом. Мы с ними много раз схлестывались. Навешаем им, чтоб не строили из себя хозяев. Теперь вот моя очередь была. Сил нет, какие сволочи. Им против нашего вдвое платят и жалованья не задерживают. А мы скоро с голоду дохнуть начнем. Прикинь, с самого начала войны не плачено. Что из имений пришлют, на том и спасибо. А у нас четверых не густо, шиш и тот без родительского благословения. Сиди кукуй.

— А что же императрица, разве не видит?

— Нашел надежу, — хмыкнул Орлов. — Матушка Елисавет великого князя не жалует, а все ж он у нее один наследник.

К ним подсел стройный сероглазый преображенец. Гришан пожал ему руку.

— Павел Пассек. Знакомьтесь. Мой тезка, — отрекомендовал Грица Орлов и добавил с некоторой гордостью, — бывший студент.

— Очень приятно, — улыбнулся преображенец. — Где думаете служить?

— Записан в конную гвардию.

— Прошу прощенья. — Пассек снова улыбнулся, но глаза его оставались внимательными и цепкими. — Гришан, на пару слов.

Орлов сделал недовольное лицо и встал. Они с Пассеком отошли чуть в сторону, где за гомоном посетителей Потемкин ничего не мог расслышать. Он видел, как оба офицера отчаянно зажестикулировали, временами бросая на него короткие взгляды. Наконец, Орлов зло махнул на товарища рукой и вернулся.

— Боятся, — буркнул он. — А чего боятся, сами не знают. Теперь, как канцлера Бестужева взяли, так все боятся.

Потемкин не стал углубляться в скользкую тему.

В это время на другом конце стола разрыдался совсем пьяный капитан.

— Жизнь моя постылая! Совсем мочи нет! Не женитесь, братцы, не женитесь! — завыл он, положив на руки растрепанную русую голову.

— Кто это? — Спросил Гриц.

— Князь Дашков. Славный малый. Эй, кто там! Приведите его в чувства!

Несколько офицеров поднялись и повели упившегося князя к выходу.

Вдруг из наименее освещенного угла раздался громкий внятный крик.

— Господа! Здоровье государыни Елизаветы Петровны! Виват!

— Виват!!! — Повскакали все с мест. — Виват Елисавет! — многие выхватили шпаги и потрясали ими в воздухе.

Порыв был настолько единым, что он поднял даже не очень склонного к участию в радостных кликах толпы Потемкина. Гришан тоже заорал во все горло.

— Виват его императорскому высочеству великому князю Петру Федоровичу! — крикнул все тот же зычный внятный голос.

— Виват! — Подхватило несколько голосов.

Остальные офицеры спокойно сели.

— Виват ее императорское высочество великая княгиня Екатерина Алексеевна!

На этот раз хор был дружнее, но явно не добирал до первого взрыва. Потемкин, слышавший о великой княгине только хорошее, хотел было присоединиться, но Орлов наступил ему под столом на ногу.

— Цыц. Не ори, балбес. В Тайную канцелярию захотел? Ведь это людишек примечают.

— Каких людишек? — Не понял Гриц.

— А любых. Пойдем-ка лучше отсюда, — посерьезнел Орлов.

На улице было уже темно. С неба что-то сеяло и сеяло.

— Мокросит, — сказал Гришан, втягивая голову в плечи и поднимая воротник мундира. — Ты где остановился?

— Да в общем-то нигде, — развел руками Потемкин.

— Ладно. Пойдем пока к нам, а там видно будет.

* * *

Орловы жили на Малой Морской улице, недалеко от набережной, снимая несколько комнат на втором этаже у небогатой капитанской вдовы. Неприязнь к казарменной жизни была их фамильной чертой, и Потемкин, едва переступив порог, сразу понял, в чем она выражалась. Такого свинарника он еще никогда не видел. Дырявый чайник соседствовал с не менее дырявыми сапогами, штаны, рубахи, оружие и форменные треуголки лежали где угодно, только не на своем месте, и отыскать их в нужный момент не было никакой возможности.

Навстречу им встал заспанный парень примерно одного возраста с Грицем и, насмешливо оглядев грязный мундир брата, заявил:

— Вот тебе Иван-то сейчас холку начистит, полуночник чертов! Кого это ты притащил?

— Это мое дело, — огрызнулся Гришан. — Согрей, Федька, чай, мы назяблись.

— Чайник дырявый, — флегматично заметил нерадушный хозяин и поплелся восвояси.

— Это кто там? Гришка что ли явился? — Раздался громкий повелительный голос. — Где шлялся?