Книга Помечтай немножко - Сьюзен Элизабет Филлипс

Возникла долгая, напряженная пауза, во время которой Боннер прожигал ее взглядом. Рэчел захотелось заткнуть себе рот кляпом.

— Не наглейте, Рэчел. Не забывайте, мне не по вкусу, что вы здесь сшиваетесь, — произнес наконец хозяин и зашагал прочь, прежде чем она успела что-либо ответить.

Осторожно оглядевшись, чтобы убедиться, что Эдвард видел, куда она пошла, Рэчел направилась в закусочную. В кладовке она обнаружила все моющие и чистящие средства и приспособления, которые были ей нужны, но сейчас ее больше всего привлекал кофейник на стойке. Видно, Боннер рассчитывал на двоих — если, конечно, он не был кофеманом. Протянув руку к кофейнику, Рэчел до краев наполнила пластиковую чашку темно-коричневой, почти черной жидкостью. Молока ей найти не удалось. Кофе был на редкость крепкий, но она, прихлебывая его из чашки по пути в женскую уборную, наслаждалась каждым глотком.

Трубы и сантехника оказались старыми и грязными, но все же были в рабочем состоянии. Решив начать с самого трудного, Рэчел принялась отмывать и отскребать засохшую и окаменевшую мерзость, о происхождении которой ей даже думать было противно. Вскоре она услышала у себя за спиной легкие шажки.

— Ну и гадость, — произнес Эдвард.

— Да ладно тебе.

— Я еще помню те времена, когда мы были богатыми.

— Тебе было всего два года, ты не можешь этого помнить.

— А я помню. В моей спальне на стенах были нарисованы поезда.

Рэчел сама оклеивала спальню сына бело-голубыми обоями, разрисованными поездами всех цветов радуги. Детская и ее спальня были единственными комнатами в ужасном доме Дуэйна, которые ей было позволено оформить своими руками и в соответствии со своими вкусами, и поэтому она старалась проводить как можно больше времени именно в них.

— Ладно, я, пожалуй, пойду отсюда, — сказал Эдвард.

— Я тебя понимаю.

— Он меня еще ни разу не засек.

— Ты у меня ловкач, дружище.

— Мам, а у тебя на штанах дырка, — вдруг хихикнул мальчик и, осторожно высунув голову за дверь, чтобы убедиться, что поблизости нет Придурка, исчез.

Рэчел улыбнулась и снова принялась за работу.

Она уже давно не слышала, как сын смеется. Похоже, он получал удовольствие от игры в прятки, а пребывание на относительно свежем воздухе было ему на пользу.

К часу дня она закончила уборку в шести кабинках, между делом по меньшей мере дюжину раз проверив, все ли в порядке с Эдвардом. Когда она наконец выпрямилась, от усталости у нее кружилась голова.

— Мне совсем не нужно, чтобы вы опять свалились в обморок, — раздался у нее за спиной резкий голос. — Передохните немного.

Распрямив спину, Рэчел оперлась на железное колено трубы и посмотрела на Боннера, заслонившего собой дверной проем.

— Я сделаю это, когда устану, — ответила она. — Пока этого не произошло.

— Ладно, ваше дело. Там в закусочной я оставил для вас гамбургер и еще кое-что из еды. Если вы себе не враг, пойдите и перекусите.

Боннер повернулся и пошел прочь, и в следующий момент Рэчел услышала звук его шагов на металлической лестнице, ведущей в проекционную над закусочной.

Сдерживая нетерпение, она быстро вымыла руки, прошла в закусочную и обнаружила на стойке пакет из «Макдоналдса». В течение нескольких секунд она стояла неподвижно, принюхиваясь к божественному аромату, так хорошо знакомому любому американцу. Она работала на пустой желудок с шести часов утра без всякой передышки, и теперь ей просто необходимо было что-нибудь съесть. Но только не это. Такую еду она считала для себя слишком большой роскошью.

Осторожно, так, чтобы ее не увидел Боннер, она отнесла бесценный пакет к тому месту на игровой площадке, где прятался Эдвард.

— Сюрприз, мопсик, — сказала она. — Сегодня тебе везет.

— Это из «Макдоналдса»! — обрадованно воскликнул мальчик.

— Причем все самое лучшее.

Рэчел невольно рассмеялась, глядя, как Эдвард нетерпеливо вскрыл пакет и принялся поглощать гамбургер. Пока он ел, Рэчел достала из их тайника с продуктами кусок хлеба, намазала его тонким слоем арахисового масла, положила сверху еще кусок хлеба и поднесла бутерброд ко рту.

— Хочешь жареной картошки? — предложил Эдвард.

Рот Рэчел мгновенно наполнился слюной.

— Нет, спасибо. Для женщин моего возраста жареное вредно.

Она откусила еще кусок от своего бутерброда и пообещала себе, что, если ей удастся найти припрятанные Дуэйном пять миллионов долларов, она никогда больше не станет есть арахисовое масло.

Два часа спустя она закончила прибираться в уборной.

Взяв в руки скребок для зачистки стен перед окраской, она уже направилась было к покрытым облупившейся краской металлическим дверям, как вдруг до нее донесся гневный крик:

— Рэчел!

Интересно, что теперь она сделала не так, подумала женщина. Она резко наклонилась, чтобы положить скребок на пол, а когда выпрямилась, голова у нее слегка закружилась.

Рэчел подумала, что дурнота сейчас пройдет, но этого не случилось. С каждой секундой ей становилось все хуже и хуже.

— Рэчел! Идите сюда!

Когда она подошла к двери, ее на какой-то момент ослепили яркие лучи солнца, но как только ее глаза привыкли к свету, она приложила руку к груди и тихонько ахнула.

Боннер держал Эдварда за шиворот, словно щенка. Ноги ребенка, обутые в пыльные черные тапочки, беспомощно болтались в воздухе, футболка врезалась ему в подмышки, обнажив узкую грудную клетку с резко выступающими ребрами. Из-под футболки была видна нежная, незагоревшая детская кожа с голубыми прожилками вен. Плюшевый кролик по кличке Хоре, выпавший из рук мальчика, лежал на земле.

Кожа Боннера над крутыми скулами была бледной как полотно.

— Я предупреждал вас, чтобы вы его сюда не приводили.

— Отпустите Эдварда! — выкрикнула Рэчел, бросаясь вперед. — Вы его пугаете!

— Я вас предупреждал. Я говорил, что ему здесь не место. Тут слишком опасно, — проскрипел Боннер, опуская мальчика на землю, Освободившись от его руки, Эдвард тем не менее продолжал стоять, застыв на месте. Он снова почувствовал на себе чудовищную силу взрослого человека, гнев которого он не мог ни понять, ни объяснить, а тем более не был в состоянии сопротивляться ему. Его беспомощность подхлестнула Рэчел. Она подхватила с земли игрушку, обняла сына и прижала к себе.

— А куда же мне его девать?! — крикнула она.

— Это не моя проблема.

— Вам легко говорить. Сразу видно, вы не знаете, что такое ответственность за ребенка!

Наступила долгая пауза. Секунда тянулась за секундой, а Боннер все молчал. Но вот его губы задвигались, и он коротко бросил: