Книга Генезис цивилизации. Откуда мы произошли... - Дэвид Рол
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во времена составления текстов надписей пирамид VI династии египетские писцы называли геральдическое растение — символ Верхнего Египта сешен или сешешен (Тексты пирамид, изречение 395), сопровождая этот иероглифический знак детерминантом «цветок с длинными лепестками». Египтологи упорно, но, на мой взгляд, совершенно напрасно отождествляли его с лотосом. Дело в том, что в древнеегипетском языке для обозначения лотоса существовало другое слово — некхебет (Тексты пирамид, изречение 439), детерминантом для которого служил другой цветок, напоминающий чашечку. Представляется маловероятным, чтобы сешен и некхебет использовались применительно к одному и тому же виду растений, и поэтому я пришел к выводу, что «сешен» первоначально означало «лилия», а «некхебет» — собственно «нильский лотос». В этой связи очень интересно одно «совпадение»: на западносемитском слово, обозначающее лилию, звучит как «шошан». Если вас, уважаемый читатель, или, точнее, читательница, зовут Сьюзан, можете не сомневаться, что ваше имя происходит от древнееврейского слова, означавшего «лилия». Дело в том, что лилия была известна всем народам древнего Ближнего Востока под названием «шошан», и, таким образом, более чем вероятно, что знаменитый символ Верхнего Египта — лилия — тот самый цветок, который обозначался иероглифическими знаками, читавшимися как с-ш-н или с-ш-ш-н. Это придает еще более высокий статус формуле «сешен-ваб», которую, следовательно, можно перевести как «священная лилия» — эпитет, использовавшийся применительно к богу солнца, иначе — Атуму-Pa или Ра-Характи.
*********************************************************************************************
ВЫВОД ТРИДЦАТЬ ПЕРВЫЙ
----------------
Геральдическим растением-символом Верхнего Египта была лилия, произраставшая только в зонах умеренного климата. Этот царский символ — несомненное свидетельство иноземного происхождения первых фараонов Египта.
*********************************************************************************************
Учитывая все эти многообразные свидетельства о контактах выходцев из Месопотамии с царями Египта Додинастической эпохи, у читателя вряд ли вызовет особое удивление тот факт, что столица древней Сузианы и один из древнейших городов в мире в далеком прошлом именовалась Шушан (современные Сузы). А из этого следует всего лишь один вывод: геральдический символ первых фараонов имел самое непосредственное отношение к великому городу доэламитского периода — Сузам. Царство Верхнего Египта, по всей видимости, было основано правителями Додинастической эпохи, которые, будучи иноземцами, принесли с собой со своей прародины, где некогда во множестве росли дикорастущие белые лилии, этот привычный царственный символ.
ОСТРОВ ОГНЯ
В традициях многих народов мира существуют особые, магические места, чаще всего расположенные далеко за морем, куда после смерти отправляются души героев и праведников, чтобы обрести вечный покой. В традиции Британских островов можно вспомнить Артуровский остров Авалон; у викингов была легендарная Валгалла, у древних шумеров — «Земля Живых» (отождествлявшаяся с землей Дилмун), а у египтян — некое место, именовавшееся «Остров Блаженных», «Обитель Духов» или «Остров Огня», где умерший владыка должен был воскреснуть утром в ипостаси восходящего солнца. Кстати, весьма любопытно, что, как мы уже знаем, мифический Пунт — «Земля Богов» — тоже иногда отождествлялся с островом, попасть на который из Египта можно было, проделав двухмесячное морское путешествие.
Не задумывались ли вы, где же может находиться сказочная страна Нигде-Нигде? Давайте на минутку вернемся в детство. Страна Нигде-Нигде — это волшебный остров, где простые смертные никогда не стареют, то есть, другими словами, это остров вечной жизни, бессмертия. Вождя бессмертных зовут Питер Пан. И хотя эта история возникла в добрые викторианские времена, она стара как мир.
Можно провести целый ряд любопытных параллелей между представлениями о рае в различных культурах мира. Так, например, Авалон имел устойчивый эпитет «Остров Блаженных», и рай совсем иной культуры, земля Дилмун, также именовалась «Островом Блаженных». Поэтому нас не должно удивлять, что и у греков тоже имелись свои «Острова Блаженных», где обитали бессмертные. В египетской Книге Мертвых также упоминаются «Камышовые поля блаженных», а храмовые тексты из Эдфу упоминают Остров Блаженных в связи с именами умерших предков-богов. Усопших обычно ожидал перевозчик, чтобы отвезти умершего героя на остров: в месопотамской традиции этого перевозчика (того самого, который отвез Гильгамеша к Утнапишти, жившему в Земле Живых) звали Уршанаби, а у египтян умершего фараона на Срединный Остров (другое название Острова Огня) отвозил лодочник по имени Анти, которого также называли Махаф («Глядящий назад»).
Согласно представлениям египтян, остров Воскресения представлял собой песчаный холм, окруженный камышовыми болотами и другими мелкими островками. Как мы уже говорили, Книга Мертвых называет обитель загробной жизни «Камышовыми полями» и помещает ее на дальней восточной окраине мира. В самом раннем зарегистрированном религиозном заклинании земли фараонов — Текстах пирамид — постоянно упоминается в качестве родины богов некая страна, лежащая где-то далеко на востоке, где восходит солнце
«Я восхожу у восточного края неба, там, где родились боги».
Еще Петри указывал, что первозданный холм, упоминаемый в египетских креационистских мифах, является синонимом «Чистой Земли» в тех же текстах. Итак, в данном случае параллели можно продолжить, поскольку это один из наиболее часто употребляемых эпитетов земли Дилмун в месопотамской литературе.
Впервые в Долине Царей я побывал несколько десятилетий назад. Было это в 1960 г., и у всех в памяти были еще свежи коллизии Суэцкого кризиса 1956 г. Нечего и говорить, что гостей из Англии и Франции было, мягко говоря, немного. И тем не менее там был молодой английский египтолог, или, лучше сказать, египтофил, лихо взбиравшийся по ступеням, ведущим к скале, прикрывающей узкий вход в KV 39 — усыпальнице фараона Тутмоса III.
Ступени, ведущие к спрятанной в скалах усыпальнице фараона Тутмоса III в Долине Царей.
Я помню все до мельчайших подробностей, словно это было вчера. День клонился к вечеру, и Долина Царей была пустынна, если не считать охранников Инспектората Древностей. Моя мать, которая, собственно, и привезла меня в Египет, уже порядком устала, накарабкавшись за день по ступеням разных усыпальниц, но я был преисполнен энергии и решимости обследовать самые ранние из открытых погребений в Долине Царей. И вот Хатхор/Изида наконец решила отдохнуть и подождать в тени нависающей скалы, а ее молодой Гор («Младший») дерзко направился прямо во тьму.
