Книга Наследие - Виталий Храмов

Потому такой способ решили не использовать и категорически запретить. Половинки гранаты были просто камнем, собранные – уже накапливала Силу, палочка, вернее, освобождаемое ею заклинание Вызова – замыкало вязь рун, и закорючки на камне становились Силовыми Линиями.

Простая осколочная граната не впечатлила. Камень разлетелся щебенкой, пусть осколки и разлетались с огромной скоростью, пробивая Бродяг навылет. Если бы не Щит Ронга, побило бы и зрителей.

Граната с Шипами Воздуха – заклинание Ниса из школы воздуха, довольно простое, но убойное, Ронгом переведенное в рунную форму, имела тот же эффект. Нис вынужден был пояснить зрителям, что Шипы Воздуха пробьют любую броню. И Шипы, в отличие от простых осколков камня, имели эмоциональную привязку к метателю, его самого они не будут убивать, хоть гранату себе под ноги бросай. А вот друзей и соратников метателя побьет.

Сфера Льда – плетение Шторма, как оказалось, знакомого с рунной магией, – было зрелищным, но малодейственным. Сфера была лишь пару метров диаметром, потому заморозила лишь одного Бродягу, но до состояния полного льда, а когда Бродяга упал – раскололся на осколки, как хрустальный. Это и вызвало взрыв восторгов у зрителей.

Ну и Сфера Жара – из школы огня, очень простое заклинание, коим владели даже не владеющие самой школой огня, как и Шаром Огня и Стрелой Огня, почти все выпускники университета. Сфера Жара была на шаг больше Сферы Льда и не замораживала Бродяг, а сжигала их.

Последняя заготовка оказалась самой убойной. Совместная разработка магов, не имеющая названия, основывалась на школе Воздуха, имела радиус шагов пять, в пределах этого круга удар Воздуха разорвал и разметал плоть Бродяг на ошметки, а те, что были ближе трех шагов, – вообще в пыль, взвесь, в туман, разлетавшийся во все стороны, клубами, вперемешку с пылью, поднимающийся, клубящийся. Казалось, сам воздух в этом месте изменил свои свойства. Но Нис Лазурный божился, что туман этот не опасен. Не больше чем утренний туман над Пустошью.

Агроном тут же нарек эту гранату «Ежиком». Никто не спросил – почему, хотя многие считали более уместным названием что-то вроде Убойного Тумана. Особенно никто не понял, зачем он кричал в туман, клубящийся над загоном с Бродягами: «Ежик!» Еще меньше присутствующих поняли Белого, который как мальчишка кричал в ответ: «Лошадка!» Причем тут «ежик», «лошадка»? Но к чудачествам этих двоих не то чтобы привыкли, скорее, смирились с ними.

Испытания на этом завершились. Закончились как образцы гранат, так и «действующие» Бродяги. Одного, последнего, точнее его половину, дергающуюся еще там, в тумане, Нис упокоил Стрелой Льда.

Хранитель, Ископаемый Реликт, очень внимательно наблюдал за испытаниями. Не хмыкал, не восторгался. Никак не показывал своего отношения. Только после этого попросил «чистые» заготовки. И пристал к Сумраку, прося объяснить ему плетение «ежика» и способ, каким Марк делает Точку Пустоты в телах врагов.

И если руны «ежика» Сумрак воспроизвел легко, подробно все объяснил, то с Точкой Пустоты у него ничего не получилось. Он в бою, ускоренный и усиленный единением сознаний, по наитию, применил Точку Пустоты. Потом воспроизводил. Как уже говорилось, с переменным успехом. А вот объяснить, описать способ применения не смог. Не то что не хотел, его бы поняли – каждый маг имеет право на тайну, неприкосновенность своих магических приемов. Он просто не знал, как он это делает. Его потуги – выкрутасы пальцев, блеяние и выпячивание глаз – были мало информативны.

Ястреб покачал головой. Таким уровнем владения Силы, используя Силу напрямую, без упрощения через плетения, заклинания, ритуал, обладали врожденные маги, такие, как оборотни, Твари скверны, измененные скверной Бродяги, порождения Тьмы.

Корк был урожденным магом крови. Но ничем, кроме своего усиления, своей Ярости Крови, не владел. Да и не смог бы никогда. Такая у врожденных особенность.

Но были и маги, что управляли Силой напрямую, без использования «костылей» заклинаний, плетений и прочих ритуалов. По Старому Правилу университета именно таких магов называли повелителями Силы. Потому что они – не использовали Силу, как прочие, а Силой повелевали.

Но Правило это было подзабыто. Сейчас повелителями называют магов, что могут применять магию высших порядков. Вот, как Нис, например. Он по-прежнему без заклинаний не может обойтись, хотя по запасу Силы и умению владения магией – повелитель.

А вот Шторм, Хранитель и Марк не тянут на повелителей, хотя мутят свои магические приемы напрямую, повелением воли. И если запас Силы Марка и Хранителя был неведом никому, даже самому Марку, про Хранителя – вообще ничего не понятно, то Шторм никак не тянул на повелителя. Но его Лезвие Воды изучали все. Ронг пытался его перевести в рунную форму, заклинание вообще неприменимо – полчаса будешь зачитывать, ошибись раз – обломаешься.

Потому Ястреб и качает головой. Не зная, повелитель ли Марк разрушения или нет? А это – важно. В предстоящих схватках очень важно. Полностью меняет весь «рисунок боя».

Да и с Хранителем не ясно. Он тут – как гость. Хочет – помогает, не хочет – стоит в сторонке. Ни уговорить его невозможно – стоит, как Бродяга, смотрит невидящим взглядом, молчит. Не соглашаясь, но и не отказывая. Ни заставить его, принудить к чему либо – тоже невозможно. Растворится в воздухе, и поминай как звали!

Хранитель – мощнейший боец с неведомым набором умений и объема Силы. Может быть, сильнейший из присутствующих. Но надо ли вносить его в расчет сил? Понадеешься на него, а он так и простоит каменным истуканом до конца!

А излеченный Живчиком Хранитель вообще с ними не пошел. Так и остался в соборе, простым служителем собора. Благословляет Светом прихожан, очищает их и их имущество от Тьмы и скверны, молится, выслушивает исповеди. Для борьбы, для их боя – бесполезен.

Хотя Белый считает иначе. Уговорил этого Хранителя на школу. Собрали детей с даром к Свету. Вот их Хранитель и взялся пестовать. Вместе с древним Старшим Копьем, имени которого уже никто не помнил. Синька сумела ему вернуть зрение и дала несколько годов жизни, проведя полное восстановление организма старика. Но он так и остался стариком. Не стал юношей. Вот Белый и считал, что дети – главное.

Ну, его можно понять. Белый уже примеряет на себя роль отца. А Ястреб считал, что должна соблюдаться последовательность. Если они не остановят людоедов, не одолеют их в предстоящей битве и в предстоящей вылазке, не будет школы при Соборе, не будет вообще ничего. Если они не справятся, никто больше не остановит людоедов. Все силы княжества, все наемники, все маги, все возможные союзники – все шли за спиной Ястреба. Если этого не хватит, то просто некому будет защищать побережье. Именно поэтому Ястреб настаивал на наиболее полном привлечении всех возможных сил и средств.

Пока Ястреб размышлял, Хранитель, уставший от тщетности попыток Сумрака и его косноязычности, просто схватил Марка за голову, уткнулся ему в лоб своим лбом, глядя прямо в глаза, – прочитал Марка. Когда Хранитель отпустил Сумрака, тот не устоял на ногах. К нему, шипя, как рассерженная кошка, метнулась Чума, матерясь сквозь зубы. Но Хранитель просто ушел. На него можно было обижаться, а можно было не обижаться, забить, забыть. Хранителю было это прохладно, да и вообще ничего не меняло.