Книга Генерал Деникин - Владимир Черкасов-Георгиевский

Пребывание принципиального Деникина в приветливой только на вид Англии оборвалось в августе, когда «Таймс» опубликовала ноту лорда Керзона, направленную в Москву наркому иностранных дел Чичерину. Это британское заявление предлагало советскому правительству прекратить Гражданскую войну и декларировало слова Керзона:

«Я употребил все свое влияние на генерала Деникина, чтобы уговорить его бросить борьбу, обещав ему, что, если он поступит так, я употреблю все усилия, чтобы заключить мир между его силами и вашими, обеспечив неприкосновенность всем его соратникам, а также населению Крыма. Генерал Деникин в конце концов последовал этому совету и покинул Россию, передав командование генералу Врангелю».

Было дело в Новороссийске перед самой эвакуацией белых в Крым, когда к Деникину явился один из членов Британской военной миссии генерал Бридж и предложил посредничество его правительства для заключения перемирия с Красной армией. Деникин ответил Бриджу одним словом:

Никогда!

Теперь англичане, заигрывая с Советами, ловко подтасовали этот факт. 27 августа 1920 года генерал Деникин разразился опровержением в той же «Таймс»:

«Я глубоко возмущен этим заявлением и утверждаю:

1) что никакого влияния лорд Керзон оказать на меня не мог, так как я с ним ни в каких отношениях не находился;

2) что предложение (британского военного представителя о перемирии) я категорически отверг и, хотя с потерей материальной части, перевел армию в Крым, где тотчас же приступил к продолжению борьбы;

3) что нота английского правительства о начале мирных переговоров с большевиками была, как известно, вручена уже не мне, а моему преемнику по командованию Вооруженными Силами Юга России генералу Врангелю, отрицательный ответ которого был в свое время опубликован в печати;

4) что мой уход с поста Главнокомандующего был вызван сложными причинами, но никакой связи с политикой лорда Керзона не имел.

Как раньше, так и теперь я считаю неизбежной и необходимой вооруженную борьбу с большевиками до полного их поражения. Иначе не только Россия, но и вся Европа обратится в развалины».

Все шло к признанию британцами власти московских коммунистов законной российской. В Лондоне Ллойд Джордж обсуждал с советским представителем Красиным возможность установления торговли, и англо-советский торговый договор будет подписан в марте 1921 года.

Поэтому А. И. Деникин сразу после опровержения собрал свой нехитрый скарб в уже вроде обжитом Истборне. Он демонстративно снялся из «спокойной домашней обстановки Англии», какой столь певуче благословляла генерала «отдохнуть от трудов» по приезду все та же «Таймс».

Повел Антон Иванович в новый поход свою неразлучную бригаду со старыми и малыми опять по неспокойной Атлантике на европейскую землю, которая все же не каким-то островом была, а простиралась до самой их родины.

* * *

Перебралась семья Антона Ивановича в Бельгию. Здесь Деникин, что уже бывало в его судьбе при сокрушительных ударах, как, например, после удаления из Академии Генштаба, всерьез берется за перо. Покорно чистый, так первозданно бело-«белогвардейский» лист бумаги еще никогда его не подводил.

Деникины поселились в окрестностях Брюсселя в небольшом домике с садом, который давно грезился на покой Антону Ивановичу. Здесь их спутники разъехались. Наталья Корнилова позже выйдет замуж за сблизившегося с ней в этом путешествии генерала Шапрона дю Ларре, они так и останутся в Бельгии, где позже родится у них сын, которого назовут Лавром в честь деда Лавра Георгиевича Корнилова.

Зажил Деникин сам-пятый: кроме жены, дочки, няньки, еще и дед Ксении Васильевны. Антон Иванович начал подготовительную работу к своему главному исследовательскому труду «Очерки Русской Смуты», который составит пять томов, еще в Англии. Теперь писание его стало главным для генерала, но от хозяйства семьи он не устранялся.

Вставал Антон Иванович раньше всех, в семь утра. Открывал ставни, шел на двор за углем и растапливал печи и плиту. Ксения Васильевна варила кофе, подавала завтрак. Потом дружно убирались. Антон Иванович отвечал за подметание полов, дед жены – за вытирание пыли. Приборка кухни, чистка картошки, все, что связано с готовкой еды, лежало на Ксении Васильевне. Нянька хлопотала только с Мариной.

Ксения Васильевна поглядывала за приближающимся к полувеку своей жизни мужем и говорила:

– Моцион ему нужен, засядет за писание, его уже никакими силами не вытянешь погулять.

Антон Иванович был совершенно замкнут домом в брюссельском предместье, но на него обращали внимание. Своим демонстративным отъездом из Англии Деникин, который «бил большевиков» и послал к черту британцев, навел на мысль здешнюю власть, что и ей не поздоровится. Его вызвали в Брюссель в административное учреждение и учтиво попросили дать подписку: на территории Бельгии не будет заниматься активной политикой.

Генерал мрачно бумагу подписал, а вскоре отправил письмо министру юстиции бельгийского правительства Эмилю Вандервельде. Этого известного социалиста Деникин знал с апреля 1917 года, когда тот приезжал к нему в Могилев, в Ставку Верховного на переговоры. В письме Вандервельде Антон Иванович указывал:

Мне невольно приходит на память эпизод из прошлого, как в 1917 году в качестве начальника штаба Верховного Главнокомандующего российскими армиями я принимал у себя в Ставке бельгийского министра Вандервельде. Он был несчастлив тогда, человек без родины, представитель правительства без страны, в сущности такой же политический эмигрант, как теперь многие русские. Ведь Бельгия тогда была растоптана врагами также, как сейчас Россия. Но мы сделали все возможное, чтобы не дать почувствовать господину Вандервельде ни в малейшей степени тягости его положения. Ибо мы разделяли искренне горе Вашей страны и ее героической армии.

Я не ожидал и не искал внимания. Но был уверен, что русский генерал будет огражден в Бельгии от унижения. Я имею в виду не только свою роль как Главнокомандующего Вооруженными Силами Юга России – вокруг этого вопроса сплелось слишком много клеветы и непонимания… Но я говорю о себе как о бывшем начальнике штаба Верховного Главнокомандующего, как о главнокомандующем русскими фронтами в мировую войну, наконец, как о генерале союзной вам армии, полки которого в первые два года войны вывели из строя австро-германцев много десятков тысяч воинов.

Все это я считаю необходимым высказать Вам в надежде, что, быть может, к другим деятелям, которых судьба забросит в Бельгию, правительственная власть отнесется несколько иначе.

Вандервельде сразу же ответил Деникину любезным, полуизвинительным письмом.

Конец этого 1920 года, трагического для Белой армии, закончился ее исходом за границу под командой генерала Врангеля в ноябре. Советскими историками достаточно наплетено о ее «разгроме», небывалом красном героизме при штурме Перекопа и т. п. Но о том, что это был планомерный отход белых, мне давно объяснил бывший врангелевский офицер, пушкинист Н. А. Раевский. Он сказал, что зимовать в Крыму они и не собирались, оставили для прикрытия части на перевалах и организованно эвакуировались.