Книга Игрок на все времена: Майкл Джордан и мир, который он сотворил - Дэвид Хэлберстам

В конце сезона, на удивление всему баскетбольному миру, руководители «Буллз» продали клубу «Голден Стейт Уорриорс» Джейсона Каффи, ударного форварда ростом 6 футов 8 дюймов и весом 250 фунтов. Физически мощный и хорошо играющий в подборах, Джейсон имел свои недостатки, в частности, не очень хорошо вписывался в схему атаки «треугольником». И все же в ключевых матчах даже само присутствие на площадке такого могучего атлета играло важную роль

Взамен же «Буллз» получили Дэвида Воэна, от которого калифорнийский клуб с радостью избавился.

Эта сделка была идеей Краузе, по разным причинам невзлюбившего Каффи. Но игроков удивило другое – то, что Джексон согласился с Краузе. Уже потом старший тренер говорил в свое оправдание, что у него была мысль возложить больше ответственности на Родмана. Зная, что Каффи всегда ему поможет в борьбе за подбор, Деннис, как считал Джексон, порой расслаблялся. Кроме того, Джексон, по его словам, думал, что в результате сделки «Буллз» приобретут еще одного по-настоящему ценного игрока. В конечном счете старший тренер признал свою ошибку, после чего его отношения с Краузе еще больше обострились.

В том сезоне «Буллз» выглядели на редкость сплоченной командой. Казалось, чья-то невидимая рука стянула этот коллектив скотчем. Но всех вокруг интересовал вопрос, долго ли продержится клуб в таком качестве. В наше время, когда многие игроки стали свободными агентами, не позволить команде развалиться – задача трудоемкая. Драфт сейчас особого значения не имеет, и руководителям клубов нужно уметь заманить в свои сети талантливых игроков, находящихся у них на прицеле. Это все равно что вербовать в студенческую команду выпускников средних школ. Впрочем, «Буллз» в этом отношении имели важное преимущество. Не было, наверное, в НБА баскетболиста, который бы не хотел играть вместе с Майклом Джорданом, да и Пиппен неплохой был приманкой. Роль магнита выполнял и Джексон, пользовавшийся в баскетбольных кругах высоким авторитетом. Так что переманить в Чикаго восходящую звезду для администрации «Буллз» особого труда не представляло. Соответственно нетрудно было сохранять уже сложившийся коллектив. Дело мог испортить лишь Краузе, открыто заявлявший о своих намерениях создать новую команду, но не сейчас, а со временем, когда Джордан уйдет из баскетбола.

«Буллз» редко блистали в атаках, но их оборона оставалась непробиваемой. Раз за разом они побеждали. В начале февраля Джордан отправился в Нью-Йорк на матч «Всех Звезд». Хотя он был простужен и к тому же пресса раздула шумиху вокруг новой восходящей звезды, появившейся на Западном побережье США – Коуба (Коби) Брайанта, именно Майкл, по итогам этого матча, был объявлен самым ценным игроком НБА.

Интриги, разъедавшие главный офис клуба, никак не отражались на выступлениях команды. Джексон занял твердую позицию – «они или мы», что означало не только борьбу с ведущими клубами НБА, но и победу во внутренних распрях. Старший тренер «Буллз» назвал тот сезон «последним танцем», имея в виду, что администрация клуба намерена сформировать иную команду.

И у болельщиков тоже были дурные предчувствия. Поползли слухи о том, что Майкл Джордан доигрывает свой последний сезон, и начался новый ажиотаж вокруг его имени. О нем было снято по меньшей мере два документальных фильма, создатели которых отслеживали каждый его шаг. Где бы ни играли «Буллз», трибуны были заполнены до отказа. Когда чикагцы приехали на очередную встречу в Атланту, поклонники баскетбола скупили все места (более 62 тысяч), в том числе и те, откуда площадка просматривалась лишь частично. В Филадельфии местная газета отвела в своем выпуске описанию спортивных подвигов Майкла Джордана целых 52 страницы. Когда Майкл прилетел в Нью-Йорк, возможно, на последнюю в его жизни игру в стенах «Мэдисон-сквер-гарден», он специально надел те кроссовки, которые рекламировал в начале своей карьеры. Репортеры расценили это как его прощание со спортом. После матча в специально отведенное для прессы помещение набились сотни журналистов, некоторые из которых прихватили с собой и детишек – пусть, мол, вспомнят о том, что видели великого Майкла Джордана.

Во всех городах, в каких «Буллз» приходилось бывать на выездных матчах, поклонники чикагского клуба норовили забронировать места в отелях, где остановилась их любимая команда. Да еще у дверей гостиниц дежурили тысячи любопытных, жаждущих хоть краем глаза взглянуть, как их кумиры пройдут к автобусу.

И конечно, повсюду были фотографы. Не только 30 или 40 профессиональных репортеров, но и тысячи любителей, вооруженных «мыльницами» – полароидами. Они снимали Майкла повсюду, где он появлялся, но самые желанные кадры были те, которые запечатлевали его выход на баскетбольную площадку. На снимке, сделанном с трибун дальним планом, Майкла иногда можно было рассмотреть с трудом, но все равно это был сувенир, как фото Эйфелевой башни или статуи Свободы.

Толпы осаждавших Джордана журналистов – и американских и зарубежных – разрастались с каждым днем, а их вопросы к нему становились все более мистическими. Однажды Джонатан Эйгер, молодой репортер, стоявший в очереди позади своего французского коллеги, заглянул украдкой в его блокнот и увидел, что он хочет выведать у Майкла. Первый вопрос был такой: «Что в жизни главное?» Второй: «Есть ли у вас кумиры?» Третий: «Что значит, по-вашему, быть Майклом Джорданом?» Четвертый: «Какие исторические фигуры у вас вызывают наибольшее восхищение?» И наконец, пятый: «Верите ли вы в Бога?»

«Буллз» начали сезон довольно скромно, победив в 8 матчах и уступив соперникам в 7, но затем прибавили сил и выиграли 54 встречи, проиграв лишь 13. В итоге они одержали 62 победы, разделив сезонный рекорд лиги с «Юта Джаз». На следующий день после окончания календарного сезона Фил Джексон явился на совещание тренеров клуба, широко ухмыляясь. «Не знаю, как дела у вас, – сказал он своим помощникам, – но я точно помню, что в моем контракте есть пункт, согласно которому, если мы опередим всех в лиге по числу побед, мне причитается премия – 50 тысяч долларов».

По правде сказать, обсуждая в минувшем сезоне очередной контракт с Джексоном, администрация клуба решила, что ему хватит и 6 миллионов долларов ежегодного заработка, а премии – это сверхроскошь. Джексон согласился на такие условия, но, когда контракт был уже подписан, пункт, оговаривающий премии, по чьей-то ошибке в него вкрался. Старший тренер клуба, конечно, пришел в восторг, но Джерри Рейнсдорф не разделял его радости. Владелец «Буллз» напирал на то, что чикагцы упустили победу в домашнем матче с «Ютой» и таким образом не стали единоличными лидерами НБА. В итоге премию Джексону все же дали, уменьшив ее сумму вдвое – 25 тысяч долларов.

Перед началом серии «плей-офф» Джексон собрал игроков и тренеров на специальное совещание. В глубине души он верил, что наградой всем им послужит не только очередное чемпионское звание, а сам последний отрезок пути к нему, когда так многое значат и дружба, и чисто человеческие взаимоотношения. Фил интуитивно чувствовал, что это последний сезон, когда они все вместе, и потому попросил каждого написать нечто вроде воспоминаний – лучше даже в стихах – о былых золотых денечках, но вкратце – не более 50 слов. Идею ему подсказала его жена Джун, которая работала в доме для престарелых и не раз просила сделать то же самое умирающих стариков. По замыслу Джексона, все исповеди предполагалось сжечь затем в жестянке из-под кофе.