Книга Секретные операции абвера. Тайная война немецкой разведки на Востоке и Западе. 1921-1945 - Оскар Райле

Положение германской разведки и контрразведки во Франции усугублялось еще и тем, что оккупационные войска постоянно снимались, поскольку они были необходимы на Восточном фронте и в Африке. Во время поездок сотрудники абвера и доверенные лица в некоторых департаментах уже не встречали ни одного немецкого солдата.

В результате вражеские разведки и французское движение Сопротивления обрело большую свободу действий и широкое пространство для расширения шпионско – ди – версионной сети, а также подразделений Сопротивления, поскольку расстояние от северо – восточной оконечности Франции на проливе Па – де – Кале до Пиренеев по прямой все – таки более 900 километров.

И все же наибольший недостаток для работы абвера на Западе проистекал из факта оккупации юга Франции. Подавляющее большинство всех французов, независимо от их политической ориентации, рассматривали вступление в Южную Францию как нарушение рейхом договора, заключенного с правительством Виши. В результате последнее потеряло лицо в глазах населения. Миф о мудром маршале Петене поблек.

Ущерб для Германии был огромен. В различные организации Сопротивления, которые возникли на юге Франции без участия Лондона по инициативе французских патриотов, теперь начался наплыв желающих. Если ранее эти организации насчитывали лишь тысячи членов, то вскоре после оккупации Южной Франции счет пошел на десятки тысяч.

Поскольку многочисленные группы в основном действовали разрозненно, то занятие Южной Франции окончательно подтолкнуло их командиров к решительному выводу, что необходимо объединять силы и совместно бороться против немецких оккупационных властей по инструкциям из Лондона. В подполье они начали формировать так называемые шестерки и тридцатки и готовить их к боевым действиям из засад.

Далее, уже тогда во Франции стали возникать первые партизанские отряды (маки), в том числе в департаменте Эн, южнее Гренобля, и в районе Веркора. Под маки движение Сопротивления также подразумевало глухие углы в труднодоступной или уединенной, малонаселенной местности, где, незаметно для немцев, годные к воинской службе мужчины могли собираться и готовиться к боевому применению.

Примерно с лета 1943 года во Франции из маки стали проводиться многочисленные мелкие операции. В большинстве своем это были нападения на отдельные автомобили или небольшие колонны вермахта. Если при этом немецкая сторона не несла существенных потерь, то военно – транспортное сообщение от этого страдало, иногда даже весьма ощутимо. В некоторых районах Франции с конца 1943 года уже не встречалось ни одного немецкого транспортного средства.

Такая тенденция, разумеется, была для вражеских разведок крайне благоприятной.

Сопротивление, как уже говорилось, до конца 1942 года оставалось не просто расколотым, но и в постановке целей и в тактике разные организации во многом не совпадали. На неоккупированных французских территориях существовало даже антиголлисткое движение, называвшееся «Карт». Теперь же ситуация созрела для попытки объединить силы Сопротивления во Франции. Голлистской разведке удалось постепенно прибрать к рукам руководство организациями Сопротивления и широко вовлечь их в подпольную борьбу против Германии. Что же касается внутриполитических целей и внешнеполитической концепции различных организаций Сопротивления, то, напротив, ни на одном этапе так и не удалось их полностью унифицировать и слить воедино.

В 1942 году голлистская разведка принялась и за создание сектора уже контршпионажа. Среди сотен тысяч во Франции, тайно поднявшихся против Германии, теперь имелось достаточно подходящих мужчин и женщин для использования их в контршпионаже.

Неблагоприятное для Германии развитие событий вследствие ввода войск в Южную Францию еще усугубилось и неумными действиями рейха. Прежде всего крайнее недовольство вызвало обращение с неудобными французскими политиками и офицерами, оказавшимися в германской зоне оккупации. Их просто бесцеремонно нейтрализовали.

Одним из первых жертв Гитлера после ввода войск в Южную Германию стали генерал Вейган и политики Поль Рейно и Жорж Мандель, арестованные в ноябре 1942 года и отправленные в Германию. 20–го числа того же месяца германское радио с помпой сообщило об этих мерах имперского правительства.

Неделю спустя следующий удар: 27 ноября германские и итальянские части заняли военный порт Тулон, в котором на якоре стоял 61 французский военный корабль, по договору о перемирии принадлежавший оставленным правительству Виши вооруженным силам. Но экипажи затопили суда.

Это событие стало показательным для тогдашней ситуации во Франции и настроения ее населения, которое по сравнению с 1940 годом полностью изменилось.

Теперь пробил час голлистской разведки. Ее лондонский Центр, называвшийся в 1940–1941 годах Deuxieme Bureau Londres[60], а в 1942 году переименованный в BCRA (Bureau Central de Renseignements et d'Action[61]), уже давно донимал английскую Интеллидженс сервис с требованием предоставить ему больше средств для создания тайного фронта во Франции. Но англичане вплоть до 1942 года были столь скупы, что между двумя разведками возникла напряженность в отношениях. Причины, по которым Интеллидженс сервис вела себя столь сдержанно, так и остались неизвестными, хотя этот вопрос во Франции после войны обсуждался в специальных изданиях весьма оживленно.

При этом могли сыграть свою роль политические соображения английской стороны. Но, по данным абвера, Интеллидженс сервис, вероятно, столь долго колебалась оказать голлистской разведке поддержку прежде всего потому, что, с ее точки зрения, офицеры BCRA были хорошими солдатами, но не сведущими в разведке людьми.

Англичане, по всей видимости, опасались, и не без оснований, что созданная непрофессионалами на вражеской территории обширная шпионско – диверсионная сеть неизбежно понесет столь большие потери, что это может возыметь негативные последствия для западных держав во Франции. Поражения, подобно описанному делу «Порто I», когда в несколько дней под арест попали свыше 900 лучших французских патриотов, возможно, привели английскую сторону к подобной сдержанности.

Здесь имеет смысл остановиться на положении британской Интеллидженс сервис в годы войны. Перед этой службой, несомненно, мощной еще в начале войны благодаря разветвленной нелегальной сети, после вступления германских войск в Польшу, Норвегию, Данию, Нидерланды, Бельгию, Люксембург и Францию встала масса новых задач. Различными путями политики и военные из оккупированных стран прибывали в Великобританию, чтобы встать в ряды борцов с Германией. Многие из них желали принять участие в борьбе политически или на тайном фронте. Все это выдвигало новые большие требования к английской Интеллидженс сервис, которая прежде всего должна обучать и держать в готовности собственные кадры.

Как бы то ни было, руководство голлистской разведки во второй половине 1942 года получило большие средства и решило открыть свой тайный фронт во Франции. Она усиленно набирала лиц, которых можно было бы использовать во Франции, и обучала их основам разведывательной работы в Великобритании. В особенности готовили специалистов по руководству и советников для организаций Сопротивления, в частности и радистов, которых должны были направить в различные группировки для поддержания оперативной связи между ними и лондонским Центром BCRA.