Книга Колыбельная для жертвы - Стюарт Макбрайд

– Он мой друг. И в беду он попал только из-за… Она сделала это с ним из-за меня. Я в полном дерьме, Элис. Я должен был убить ее, когда была возможность.

– Ты не можешь…

– Если бы я это сделал, то Паркер был бы жив. И с Хитрюгой ничего бы не случилось.

И я бы не провел два года в тюрьме. И попал бы на похороны моих девочек. И не стоял бы у окна в ожидании, когда бешеные псы явятся за нами.

И не совершил бы эту ошибку снова.

Элис положила мне руку на плечо:

– Думаешь, она придет за нами? Миссис Керриган?

Выдавил улыбку:

– Нет. Не глупи. Она за Раскольника возьмется. Мы ведь ее пальцем не тронули, правда? Это все из-за него.

Элис посмотрела на меня, моргнула. Попыталась скрыть вздох. Потом кивнула:

– Тебе надо сделать перерыв. Длительные периоды сосредоточенности истощают возможности мозга перерабатывать новую информацию и устанавливать связи. Хватит пятнадцати минут. Спустись вниз, поспорь с профессором Хантли или подразни констебля Купера. Или тупо посмотри телевизор и дождись, когда привезут пиццу. – Вытянула руку и постучала мне пальцем по лбу: – Позволь маленьким серым клеткам немного отдохнуть. Возможно, они чем-то тебя порадуют, когда вернешься.

Я спустился вслед за ней по кривым деревянным ступеням на кухню паба – сплошь запыленная нержавеющая сталь и запах дешевого жира, – потом, через хлипкую дверь, мы вышли в бар. Телевизор на стене все еще показывал «Новости 24». Какой-то жирный парень в костюме отказывался отвечать на вопросы, которые задавала ему ведущая.

– …если вы позволите мне закончить, мне кажется, вы согласитесь, что при нынешнем правительстве финансовые…

Я взял пульт с барной стойки, выключил звук. Джейкобсон стоял у белой доски, бокал красного в одной руке, в другой руке маркер, рисовал прямоугольники и линии, заполнял их плотными блоками маленьких букв.

Доктор Константайн сидела у барной стойки с бутылкой сидра и пачкой чипсов, перебирала фотографии посмертных вскрытий. Посмотрела на меня, скорчила гримасу:

– Трупы жертв проверяли на изнасилование, но ни спермы, ни чужих лобковых волос не обнаружили. Влагалищных кровоподтеков тоже нет. Нет ничего, чем мы можем прижать Дочерти.

Хантли и Купер сидели каждый в своем углу, согнувшись над ноутбуками. Хантли, с банкой джин-тоника в руках, был похож на самоубийцу. Отхлебнул:

– Нельзя ли обойтись без влагалищных кровоподтеков? Кое-кто пытается сосредоточиться…

Пока Элис разбиралась с заказом пиццы, я присоединился к Джейкобсону у белой доски. Она была покрыта названиями дел и кодовыми номерами, все они были соединены линиями с прямоугольником в середине доски, внутри которого маленькими буквами было написано: «ДОКТОР ФРЕДЕРИК ДОЧЕРТИ».

Джейкобсон хмыкнул:

– Он восемь лет полицию консультировал. Восемь лет изнасилований, убийств, похищений и похищенных людей… В скольких из них он виноват?

– Пытка водой следов не оставляет.

Криво улыбнулся:

– Мы уже это обсуждали.

– Просто сказал. Через пятнадцать минут мы бы узнали, где он их прячет, максимум через полчаса. И при этом комар носа не подточит.

– Ах, старые добрые времена…

Я стер схемы с доски:

– Но ведь должны же мы что-то сделать. Улыбка на лице Джейкобсона померкла.

– Что, например?

Мой мобильник завибрировал – новое сообщение. Открыл.

Привет, деревенщина, шотландский мальчик-полицейчик в клеточку.

Попробуй сказать, что я плохо с тобой обращаюсь, – аудиофайлы звонков на 999 в прицепе. Выделил голоса девчонок, убрал их, остались только фоновые шумы, как ты просил.

Есть звуки вроде звонков мобильника на Х-Драммонд wav @ 92 сек и @ 46 сек на M-Джордан wav, хотя и очень слабые.

Не думаю, что это из диспетчерского пункта – может быть, с места, где находилась телефонная будка, или с того места, где он их записывал.

Пытался прогнать электронные шумы через базу данных, ничего не получилось, наверное, потому, что это перезапись записанного на пленку телефонного звонка. Там три слоя шумов, смешанных друг с другом.

Респект и уважуха пожирателям хаггисов.

Сабир Повелитель Аппаратуры.

P. S. Твоя мама передавала привет.

Элис посмотрела на меня:

– Ну?

– Сабир.

– Я про пиццу спрашиваю. Ты с чем хочешь?

– С чем угодно, только чтобы без ананасов. И без анчоусов. – Ткнул пальцем на иконку с приложениями – без толку. Еще одну попытку сделал. – С грибами можно. – Опять ничего. – Хантли, у нас есть еще ноутбуки?

Он распрямился, протер глаза:

– Ннннггх… Можешь этот взять, если хочешь. У меня, кажется, начался офтальмологический кубизм. Бесполезная трата времени, между прочим. Дочерти не стал бы шляться у всех на виду, правда? Нет, он бы худи надел и бейсболку. Спрятал бы лицо. И не ходил бы по улицам, где камеры развешены. Он, конечно, мерзкая серийная мразь, но прекрасно знает, как система работает. – Хантли щелкнул крышкой ноута, потом поднял руку над головой и щелкнул пальцами. – Доктор Макдональд, будьте столь любезны, закажите мне дополнительную порцию пепперони. И немного халапеньо, очень остренького хочется.

Повезло нам.

Я отсоединил внешний диск, сунул ноутбук под мышку. Тепло от него просочилось сквозь рукав, прямо мне в грудь. Опять пошел на кухню, стал подниматься по лестнице.

Мне вдогонку раздался голос Хантли:

– Ты у нас не самый компанейский парень!

* * *

Набрал сообщение Сабира, еще раз проиграл аудиофайлы.

На большинстве из них почти ничего не было, кроме шипения, треска и иногда жужжания. Кроме двух файлов, которые Мэри Джордан и Холи Драммонд были вынуждены записать, перед тем как он вспорол им животы.

Я включил звук динамиков ноутбука на полную мощность, но все равно разобрать что-нибудь было почти невозможно. Правда, были слышны обрывки какой-то мелодии, пять или шесть секунд на М-Джордан. wav, девять секунд на Х-Драммонд. wav. Но тоже слишком размыто и глухо.

Залез в программу видеоконференций, полистал список контактов, щелкнул на SABIR4TEH.

Секунд через тридцать на меня с экрана уставилась круглая физиономия с маленькими круглыми очками на носу. Кожа цвета старого асфальта, на щеках трехдневная щетина. Под глазами мешки. Лысый, и рот слишком большой для такой маленькой головы. Презрительно скривил губы:

– Ты как из фильмов ужасов Джорджа Ромеро.

– А ты на Телепузика смахиваешь, которого на чердаке заперли, чтобы детей не пугал.