Книга Петр Николаевич Дурново. Русский Нострадамус - Анатолий Бородин

Показательна в этом отношении речь П. Н. Дурново в Государственном Совете в январе 1912 г. при обсуждении законопроекта о введении всеобщего начального образования. Он совсем не против «обеспечить в кратчайший по возможности срок всем русским детям школьного возраста возможности получить начальное образование»; для него это «бесспорно». Сомневался он в целесообразности прогрессивной фиксации на десять лет государственных ассигнований на устройство всеобщего обучения (речь шла о том, чтобы обязать правительство израсходовать в течение десяти лет сверх 70 млн рублей ежегодно расходуемых еще 700 млн рублей. И это без учета того, что тратили и собирались истратить земства и города). «Я, – обращался он к “мудрости Государственного Совета”, – прошу Вас с необходимым спокойствием взглянуть на этот вопрос не с точки зрения временной политики и увлекающихся молодых людей, а с точки зрения холодного рассудка, всецело обладающего способностью оценивать последствия предпринимаемых действий. Оглянитесь кругом, – горизонт со всех сторон представляется не только неясным, но покрыт мрачными тучами: на севере – мятежная провинция, которая не хочет ничего и никого слушать, на западе – вооруженные с головы до ног могущественные государства, на юге и дальнем востоке горят пожары, которые грозят нам ближайшими опасностями, даже возможностью вооруженных вмешательств. Спрашивается, при таких чрезвычайных условиях переживаемого нами времени, куда должны быть направлены заботливые и осторожные взоры людей, которые обязаны открыто высказывать свои мысли, не считаясь ни с предстоящими выборами, ни с поголовным почти увлечением такой заманчивой фантазией, что будто бы через десять лет мы своими школами побьем всех наших вероятных и маловероятных врагов? Ответ на этот вопрос может быть только один: все наши финансовые усилия должны быть направлены, прежде всего, на оборону нашего отечества». На следующий день он уточнил свою позицию: «В данную минуту, которую я считаю весьма серьезной в жизни России, если есть какие-нибудь лишние средства против того, что тратится, то их надо употребить на оборону»[925].

Эта тревога о состоянии обороноспособности усиливалась по мере того, как П. Н. Дурново углублялся в анализ международной обстановки. 5 февраля 1914 г. он говорил в общем собрании Государственного Совета: «Разве не усилилась международная конкуренция, разве не назрели новые и неотложные государственные нужды? Наконец, разве наше внешнее положение вполне прочно охраняется совершенно готовою боевою силою, крепостями, путями сообщения, техническими устройствами? На этот последний жгучий вопрос мы с прискорбием отвечаем отрицательно. обеспечение широких ассигнований на нужды обороны государства есть наша первейшая забота и священная обязанность и потому всякие предположения, клонящиеся к рискованному поступлению государственных доходов, по нашему разумению, неприемлемы и подлежат отклонению»[926].

«Оселком и мерилом всей т. н. “внутренней“ политики как правительства, так и партий, – справедливо считал П. Б. Струве, – должен служить ответ на вопрос: в какой мере эта политика содействует т. н. внешнему могуществу государства?»[927] Внутренняя политика в России 1907–1914 гг. содействовала внешнему могуществу страны далеко не в той мере, в какой могла, не говоря уже о той, в какой следовало.

Россия к войне не готова, констатировал П. Н. Дурново в известной записке Николаю II: остаются нерассмотренными законодательными учреждениями многие законопроекты военного и морского ведомств «и, в частности, представленный в Думу еще при статс-секретаре Столыпине план организации нашей государственной обороны»; недостаточны наши запасы из-за малой производительности наших заводов; наша промышленность чрезмерно зависит от иностранной; недостаточно количество тяжелой артиллерии; мало пулеметов; «к организации нашей крепостной обороны почти не приступлено»; сеть стратегических железных дорог недостаточна, их подвижной состав не соответствует требованиям европейской войны; техническая отсталость нашей промышленности не позволяет быстро усваивать новые военные изобретения[928].