Книга Крепче цепей - Шервуд Смит

Каннифер посмотрел, что происходит в шлюзе, который загодя снабдил имиджерами. Все спокойно. Панархисты сидят у переборки и тихо разговаривают своими певучими голосами – он не разбирал половины из того, что они говорили. Притом они не всегда пользовались уни. Двое тарканцев держали их под прицелом – можно подумать, старики сейчас достанут из носа бластеры и начнут стрелять.

Шаттл пересек горную цепь, служившую, по сообщению навигаторского пульта, границей обитаемой зоны.

– Кое-что появилось, – сказала Нисах. – Курс три сорок пять. Большое количество тепла – есть высокотемпературные точки, но в основном температура тела. – Голос у нее от волнения стал еще пронзительнее. – Похоже, ты был прав!

Каннифер, ведя шаттл по предписанному курсу, увидел на горизонте зарево костров. Их были тысячи!

Потом снова темное пространство и снова огни, раскиданные вокруг большого каменного здания, которое едва просматривалось на инфракрасном экране. Первые огни, видимо, принадлежали какой-то группе, которая шла ко второй. Возможно, это просто подкрепление. Каннифер пожал плечами. Разницы вообще-то никакой, но если это два вражеских лагеря, зрелище будет что надо.

«Вот тут и сядем».

Он повел шаттл вниз, объявив по связи:

– Захожу на посадку.

Гул двигателей внезапно сменился скрежетом, и шаттл тряхнуло. Каннифер, посмотрев на Нисах, ткнул мизинцем в воздух, и она застучала по клавишам, вызывая «Самеди».

Все шло но плану.

* * *

Хозяин котла Сильная Рука из Наклонных Скал, известный Сырым как Шмегманнигль, чувствовал, как ритм Танца бьет у него под ногами, вселяя в него уверенность в победе и в свежем мясе. Он притопнул, высоко поднимая колени, и послал свой боевой клич Древним, глядящим на него из своей небесной обители; его воины подхватили клич тысячами глоток.

Колдун подбросил еще охапку древа ненависти в пылающий огонь. Повалил дым, и Сильная Рука втянул его в себя. Скоро придет рассвет – тогда они ринутся через холмы на ненавистных Сырых и пожрут их. Быть может, даже и каменный дом возьмут, если Когтистый Язык сумел усыпить Комори своим красноречием.

Краски лились из его головы, расцвечивая все вокруг под гром огромных барабанов, обтянутых человечьей кожей. Он впился зубами в собственную руку и обезумел еще больше от железистого вкуса крови.

Скоро настанет время вывести пленника, чтобы тот присоединился к Танцу и стал пиршеством для тазуроев, поделившись своим мужеством с воинами клана Наклонных Скал. Сильная Рука надеялся, что этот умрет хорошо: кому же приятно есть труса.

Земля затряслась у него под ногами.

– Айя! – возликовал он. – Мир содрогается перед тазуроями!

Рокот усилился, сопровождаемый воем, какого Сильная Рука еще не слышал.

– Дракон! – завопил колдун, указывая на небо. Воины яростно взревели, потрясая оружием, и угловатое чудище промчалось над головой, оставляя за собой огненный хвост.

Но приступ безумия прошел, и вождь тазуроев понял, что это такое.

– Нет! – закричал он. – Это Небесные Люди! Если мы захватим Упавшего, Сырые из Дома Комори дадут нам железа и мяса!

Упавший был хорошим рычагом против временных союзников.

Охваченные свирепой радостью, тазурои с криками повалили из лагеря вслед за огнем, спускающимся за дальние холмы.

* * *

Коммандер Тотокили воззрился на экран бета-двигателя, словно на врага. «Будь его воля, он дал бы машине пинка», – подумал мичман Левкади, но никто не может подойти к двигателю ближе, чем этот имиджер: поле пространственного напряжения смертельно для всех форм жизни выше вируса.

Коммандер работал челюстями, и ежик волос у него на голове шевелился. Его прическа служила предметом многих шуток в кают-компании для младших офицеров, но теперь это зрелище не казалось Левкади забавным. Когда щетина Тотокили ходит таким манером, следует ожидать, что кого-то перекинут задницей через радианты.

В конце концов коммандер шумно выдохнул воздух и отвернулся. Левкади склонился над пультом, но недостаточно быстро.

– Статус! – рявкнул Тотокили.

Краем глаза Левкади видел, что другие офицеры и рядовые в инженерном отсеке рьяно взялись за работу.

– Компенсация масс удовлетворительна, сэр. Все три двигателя перенастроены в пределах единицы минус одна пятая.

– Чему улыбаемся, мичман?

– Н-ничему. – Тотокили поднял бровь, и Левкади поспешно добавил: – Но ведь у нас получилось – и даже быстрее, чем просила капитан Нг.

Главный инженер дернул уголком губ.

– Да, получилось. – Он посмотрел на контрольные показатели. – Но один Телос знает, что будет, когда включатся скачковые. Этот булыжник увеличил массу корабля практически вдвое.

Левкади промолчал. Пессимизм Тотокили был хорошо известен – коммандер всегда ориентировался на худшее, чтобы не сглазить.

– Инженерный отсек – мостику, – сказал Тотокили в коммуникатор. – Говорит Тотокили. Мы готовы, капитан.

– Отлично, коммандер, – ответила Нг. – Приготовьтесь к скачку.

– А ну, не стойте столбом, обормоты! – внезапно взревел Тотокили. – Слыхали приказ? Если кто-нибудь хлопнет ухом, десять или двенадцать тонн камня рухнут через переборку прямо на нас. Так что шевелитесь!

Марго Нг усмехнулась, услышав первую часть тирады Тотокили, – потом коммандер опомнился и отключил связь.

– Похоже, в инженерном все нормально, – хмыкнул Крайно. Нг кивнула.

– Обнаружение, есть следы?

– Нет, сэр. Они, вероятно, используют узкий луч, а в системе слишком много мусора, чтобы определить утечку.

– Хорошо. Навигация, введите нас внутрь – пятый тактический уровень, выход в 32 минутах от – светила на одной десятой «це».

– Скачковые включены.

Впервые на крейсере, чья масса обычно гасила неприятные ощущения, Нг испытала распирающий голову скачковый переход. Скачковые системы застонали. У Нг по спине побежали мурашки – она еще не слышала, чтобы двигатели издавали такой шум. Корабль содрогнулся, и накатила тошнота, прошедшая так быстро, что Нг не поняла, реальное это чувство или отклик на протест «Грозного», подвергшегося неимоверной перегрузке. Новое содрогание – и корабль вышел из скачка.

– Скорость одна десятая «це», – дрогнувшим голосом доложил Мзинга.

Несколько человек на мостике шумно вздохнули. Нг их не упрекала.

Главный экран заполнила темная масса астероида, плотно сидящего теперь в фокусе всех трех передних рапторных башен. Его края ярко поблескивали от звездной пыли и льда, бьющих в него со скоростью 31000 километров в секунду. Раскаленная, как солнце, плазма по краям тут же растворялась: это выглядело, как полное солнечное затмение, только светило имело не круглую, а неровно-овальную форму.