Книга На стороне ребенка - Франсуаза Дольто

Дети всегда больше доверяют детям, чем взрослым.

Но повсюду получила распространение порочная помощь детству. А лозунг – «Вы находитесь на службе у детей» – должен то и дело повторяться в домах ребенка, чтобы воспитатели его запомнили. И чтобы дети служащих приютов тоже это выучили: они, как и взрослые, на службе у детей, там находящихся. Надо всячески поощрять совместную работу, совместное творчество взрослых, работающих в приютах и больницах, и детей, с кем они занимаются, их подопечных, – только тогда наименее развитые из этих детей смогут получить необходимую заботу и обрести какие-нибудь навыки.

Слово «сервис» («служба, услуга») стало синонимом рабства и эксплуатации. Реабилитируйте его. Оно заключает в себе осознание необходимости сохранения в каждом обществе осмысленной солидарности.

7. Необходимо ли разворачивать превентивные меры в соответствии с теми жалобами, которые высказывают дети?

Чтобы их услышать, нужно, чтобы у детей появилось чувство, что другие хотят выслушать то, что они говорят, даже если не все можно воплотить. Они должны знать, что имеют право говорить.

Бывают такие ситуации в семье, когда невозможно прислушаться к ребенку. Например, при разводах не ребенок решает, с кем из родителей оставаться. Нельзя доверять словам ребенка и тогда, когда он находится под влиянием отца или матери – в этих случаях он не свободен. Необходимо определить, где ребенок свободно высказывает свои мысли, а где он выражает то, что думают отец или мать. Сделать же для детей из разведенных семей надо очень много. Но судебные исполнители проводят обследования там, где ребенок живет – где он не может говорить свободно; выяснение такого мнения ребенка может оказаться вреднее, чем отсутствие знаний о его эмоциональных предпочтениях и реальных нуждах.

Тот, в чьи функции входит выслушивать детей, не должен слишком превосходить их по возрасту. Почему бы этим не заняться юным? Есть же такие юноши и девушки с естественной склонностью выслушивать других. Дети всегда больше доверяют детям, чем взрослым.

8. Последний важный вопрос «Чилдренс бюро»: возможно ли создание Министерства детского обеспечения?

Не «детского» (ибо такое название исключает взаимосвязи). Скорее, «Министерства семейного обеспечения» – это до 14 лет, а начиная с 14 – «Исполнительного бюро молодежи».

Нынешнее Министерство молодежи и спорта занимается в конечном счете лишь физической культурой и соревнованиями. Министерство обеспечения молодежи – другое дело. Там бы речь шла о молодежи эмоциональной, создающей, страдающей; а для спорта достаточно Государственного секретариата, поскольку спортом занимаются в любом возрасте. «Молодость и спорт» – право, слишком узко. Молодым нужно целое министерство. Ну, а министр по спорту вполне может быть один и для молодых, и для старых: «Спорту – свободное время». И Министерство по делам молодежи могло бы принять эстафету у Министерства по делам семьи, потому что в 14 лет нужда в семейной опеке исчезает, начинается период отхода от семьи и ее заменяющих, период личностной эмансипации – полной или частичной.

Ребенку – право голоса

Самые лучшие демократы, а республиканцы тем более, даже не подозревают, что в своих планах можно учитывать детей: на выборах им не предоставляется права совещательного голоса. Тот факт, что гражданин является отцом или матерью, нигде, ни в одной стране, не дает голосующему права на добавочный голос, хотя этот голосующий и отвечает за будущих взрослых. Гуманно ли это: думать, что те, кто произвел на свет детей, имеют право лишь на один голос, как старики, как пожизненные холостяки, – тогда как они, эти люди, представляют нарождающееся человечество. Одно из моих предложений таково: в семье, где четверо детей (два мальчика и две девочки), у отца должно быть три голоса и у матери – три; голоса девочек отдаются матери, мальчиков – отцу, и так до 12 лет. А затем, в 12 лет, дети уже голосуют сами. Им предоставляют право самим отвечать за свой выбор. Голос их с 12 до 18 лет был бы совещательным (потому что совершеннолетие наступает, увы, в восемнадцать). Но, по крайней мере, кроме голосов взрослых, при исполнительном голосовании учитывались бы и совещательные голоса подростков 12–18 лет, а это могло бы дать образ будущего, и самое главное – предоставить возможность избирателям предпринять что-то для будущего страны. Иначе речь всегда будет идти лишь о настоящем и прошлом государства. Делают что-то для стариков, делают что-то для взрослых. А для детей – почти ничего, хотя следовало бы – все. Даже школа мало что им дает, да они и не требуют, потому что половина из них школы не посещает… свидетельствуя тем самым, что им здесь чего-то не хватает, здесь их не ждут. И ведет это к тому, что и на так называемое всеобщее голосование подрастающее поколение не стремится. На самом деле, голосование это вовсе не всеобщее, потому что дети не имеют права голоса сначала через своих родителей, а потом уже и сами. И такая демократия, которая не учитывает детей, порочна или глупа. Я попробовала однажды высказать одному знакомому депутату свои мысли о том, что нужно делать все для поддержания у юношества интереса к их настоящему и будущему. Не к политиканству, а к жизненной политике, рождающейся в стране. Он ответил: «Об этом и думать нечего, это совершенно изменит картину выборов». – «Тем лучше! Родители, у которых есть дети, являющиеся будущим страны, имели бы столько голосов, сколько у них детей, вместо того, чтобы отдавать эти голоса людям, которые защищают лишь сегодняшний день, свою персональную безопасность, а не будущее».

Первый детский муниципальный совет

В Шилтигейме (Нижний Рейн), городе с тридцатитысячным населением, впервые за всю историю Французской республики был созван муниципальный совет, в состав которого вошли избиратели в возрасте менее 13 лет от роду. Событие, восходящее к ноябрю 1979 года, освещалось лишь эльзасской прессой. Мэрия, стоявшая во главе эксперимента, обозначила его конечную цель так:

«Город сможет выслушать пожелания детей, их критические суждения и, насколько возможно, найти надлежащие ответы, а организации, преподаватели, родители смогут получить возможность услышать то, что дети редко им высказывают».

Два первых заседания совета, как утверждает мэр, во всей полноте подтвердили эти ожидания, и «все были поражены многочисленностью детских требований, высказанных зачастую с такой непосредственностью, что они намного превзошли по серьезности и разумности выступления взрослых членов муниципалитета».

«Дети, – заключил мэр, – проявили хорошее знание своих районов, и их требования улучшить существующее положение в местах проживания, увеличить возможность активности заслуживают внимания. Они требуют от тех, среди кого они живут, изменений не только разумных, но и более гуманных и понятных». На каждом заседании, кроме мэра, присутствовало 30 детей, выбранных в пяти начальных школах города и двух социально-культурных центрах пропорционально числу детей в каждом районе города. При выборах соблюдался тот же представительский ценз, что и для взрослых. Заседания были открытыми. Каждый ребенок присутствовал на двух заседаниях и на множестве рабочих встреч. Обновление состава совета происходило каждый год.