Книга Вилла Пратьяхара - Катерина Кириченко

Точно маленький черный плоский гробик, блокнот доверчиво лег на дно раковины. Коленкоровая обложка, пожалуй, будет сильно дымить. Оторвать и выбросить в ведро? — на миг задумался Иван Иваныч, но тут же отбросил эту мысль. Нет, сжигать, так сжигать все. Промазала, чиркнув по девственному корешку серы спичка. К потолку устремился легкий дымок. Но что-то мешало Иван Иванычу приступить к его последнему долгу, сосало под ложечкой, давило на грудь. Эх, вернусь домой, надо опять пойди к врачу что ли, опять сердце щемит не по-хорошему, — Иван Иваныч задул спичку. Попрощаться бы все-таки надо, не мусор же во дворе сжигаю!

Потерев переносицу по тому месту, где обычно находились очки, и обнаружив их отсутствие, он поленился возвращаться за ними в гостиную и открыл блокнот. Длинная, страницы на четыре, карандашная запись находилась в середине пустого блокнота. И лишь на первой странице имелась еще одна запись, сделанная другой рукой и на английском языке. Вверху листа был записан чей-то имэйл-адрес, ниже зачем-то шли данные паспорта, судя по месту выдачи (Париж), принадлежащего какому-то французу. А дальше, бедной родственницей ютясь внизу, была коротенькая приписка.

…

«Я подумал… Вернее, я запретил себе думать и пишу то, что чувствую. Ты знаешь, я всегда хотел сделать так, как лучше тебе. Поэтому я не настаиваю, но прошу. Если вдруг у тебя будет время в твоей новой жизни, и, кто знает, желание еще раз увидеться, то просто напиши мне, и я приеду к тебе куда захочешь, в любое место, которое ты скажешь.

Арно»

Больше в блокноте ничего не обнаружилось. Пролистав его до конца, Иван Иваныч вздохнул и чиркнул второй спичкой. Полосатые страницы быстро охватились огнем, сморщился на задравшихся углах коленкор и, как и опасался Иван Иваныч, сильно задымило. Сердце екнуло, снова стиснутое тисками. Закашлявшись, Иван Иваныч отошел подальше от раковины и наблюдал дальнейшее от двери, периодически выглядывая в коридор и глотая глоток-другой свежего воздуха.

На всю процедуру кремации ушло всего десять минут. Пепла вышло на удивление немного. Ссыпав его в непонятно откуда обнаружившийся в чемодане конверт, Иван Иваныч лизнул сухую полоску клея и хорошенько придавил сверху пальцами.

Гостиничные часы показывали половину восьмого. Самое время ужинать, решил Иван Иваныч и, поморщившись и брезгливо переобувшись обратно в промокшие за день ботинки, бесшумно выскользнул из номера. К черту экономию, спущусь в дорогущий гостиничный ресторан, закажу киевскую котлету с пюре, салат-цезарь или нет, лучше оливье, можно даже побаловаться жульеном, да и сто граммами «Столичной», — удовлетворенно мечтал он, шагая к лифту. Настроение после удачной кремации заметно улучшилось и, уже подъезжая к первому этажу, Иван Иваныч подумал, что по такому поводу, как сегодняшний, наверное, и двести грамм будут вполне извинительны.