Книга Память льда. Том 1 - Стивен Эриксон

– Тебе плохо, капитан.

Паран покосился на Вывиха. На полуночно-чёрной броне моранта играли отсветы огня, создавали иллюзию глаз в складках шлема. Единственным доказательством того, что под хитиновой бронёй скрывается человек из плоти и крови, была безвольная, изуродованная кисть правой руки. Усохшая, раздавленная некромантической хваткой духа рхиви… вся рука обвисла, как мёртвая. Медленно, но неотвратимо, бесчувствие будет подниматься… к плечу, затем к груди. Через год этот человек умрёт – чтобы спасти его, понадобилось бы целительное касание бога, а это вряд ли случится.

– Живот свело, – ответил капитан.

– Обманываешь недосказанным, – заметил Вывих. Затем пожал плечами. – Как пожелаешь. Я не буду допытываться.

– Мне нужно от тебя кое-что, – сказал через некоторое время Паран, пристально глядя на очередной поединок перед кругом-очагом. – Если ты и твой кворл не слишком устали…

– Мы довольно отдохнули, – сказал Чёрный морант. – Проси, и я исполню.

Капитан набрал полную грудь воздуха, затем со вздохом выдохнул и кивнул.

– Хорошо. Спасибо.

На востоке разгорелся свет, растёкся по расселинам в гряде холмов к югу от Баргастских гор. Дрожа от холода, Паран красными глазами смотрел на первое движение в огромном, окутанном дымом лагере в долине. Он умел различать кланы по варварским знамёнам над хаотической россыпью шатров – Скворец подготовил капитана на славу – и внимательнее всего следил за теми, кого командир перечислил в списке вероятных возмутителей спокойствия.

С одной стороны от площадки Поединка, где Тротц и воин Хумбролла Тора скоро сойдутся в поединке, располагался тысячный лагерь клана Ахкрата. Их можно было отличить по затычкам в носу, одиночным косам и разноцветным доспехам, собранным из обломков брони убитых морантов – Зелёных, Чёрных, Красных и – то тут, то там – Золотых. Это было наименее многочисленное представительство баргастов, которое проделало самый дальний путь, но считалось при этом свирепейшим из всех. Заклятые враги клана Ильгрес, который сейчас сражался за Бруда, могли помешать заключить прочный союз.

Главным соперником Хумбролла Тора был военный вождь Марал Эб, который привёл множество воинов собственного клана Барахн – более десяти тысяч вооружённых, выкрашенных красной охрой баргастов в бронзовых панцирях, с украшенными дикобразьими иглами волосами. Всегда был риск, что, если подвернётся случай, Марал попытается сместить Хумбролла, только за прошлую ночь произошло более пятидесяти поединков между барахнами и воинами клана Хумбролла Тора – сэнанами. Вызов вождя мог привести к открытой войне между кланами.

Но самыми странными воинами из всех, кого Паран видел, были гилки. Волосы они обрезали так, что оставались жёсткие, узкие полоски, а доспехи составляли из панцирей каких-то черепах. Довольно низкорослые и кряжистые по меркам баргастов, эти воины, по мнению капитана, могли сравниться с любой тяжёлой пехотой.

Десятки более мелких кланов дополняли гремучую смесь племенного союза Белолицых. Все они враждовали друг с другом, поминали давние обиды и преступления, чудом казалось то, что Хумброллу Тору вообще удалось собрать их вместе, не говоря уж о том, чтобы поддерживать мир пятый день кряду.

А сегодня всё решится. Даже если Тротц выиграет поединок, никто не гарантирует, что его примут с распростёртыми объятьями. Могут начаться кровавые стычки. А если он проиграет… Паран попытался отогнать мысли о такой возможности.

Чей-то заунывный вой приветствовал рассвет, и внезапно лагеря пришли в движение, наполнились безмолвными фигурами. Затем раздался приглушённый звон оружия и доспехов, который перекрывал временами лай собак и крики гусей. Площадка Поединка будто вдохнула воздух гигантскими лёгкими, и к ней со всех сторон начали стягиваться воины.

Паран оглянулся и увидел, что его «Мостожоги» медленно собираются – будто дичь, встревоженная рожком охотника. Около тридцати малазанцев – капитан знал, что они готовы дать бой, если дело пойдёт плохо; и знал, что бой этот окажется недолгим. Паран вгляделся в утреннее небо, надеясь заметить тёмную точку – быстро подлетающего на кворле Вывиха, – но серебристо-голубой свод оставался безупречно чистым.

Воцарившаяся среди баргастов тишина обеспокоила Парана. Он обернулся и увидел, как Хумбролл Тор шагает через толпу, чтобы занять своё место в центре Площадки. С самого прибытия капитан впервые оказался так близко от вождя. Это был огромный, дикий воин, увешанный засохшими, смятыми кожистыми мешками человеческих голов, из которых удалили кости. Чешуйчатый доспех из монет ярко блестел в утреннем свете: клад древних, неведомых кругляшей, который когда-то нашли сэнаны, был, должно быть, очень велик, ведь каждый воин племени носил такую броню. Да их там был, наверное, Худов корабль. Или какой-нибудь храм, набитый деньгами до потолка.

Вождь не стал тратить времени на слова. Отцепил от пояса шипастую булаву, воздел её к небу и медленно повернулся, пока не совершил полный круг. Все смотрели на него, по краям Площадки стояли лучшие воины всех племён, остальные толпились позади – до самых склонов долины.

Хумбролл Тор замер, когда какая-то собака бездумно потрусила через Площадку. Метко брошенный камень заставил её взвизгнуть и сбежать. Вождь что-то проворчал себе под нос, затем взмахнул оружием.

Паран увидел, как из толпы вышел Тротц. Покрытый татуировками баргаст надел обычный доспех малазанских морпехов – из вываренной кожи, с заклёпками и железными полосами на плечах и бёдрах. Свой полушлем он снял с мёртвого офицера из солдат Арэна, в Семи Городах. Наносник и боковые щитки были филигранно инкрустированы узором из серебра. Шею защищала кольчужная бармица. На левую руку он надел круглый щит, кулак защищала шипастая железная рукавица. В правой Тротц сжимал прямой меч-палаш со скруглённым остриём.

Его появление вызвало низкое рычание со стороны собравшихся баргастов, на которое Тротц ответил суровой ухмылкой, открывшей синие подпиленные зубы.

Некоторое время Хумбролл Тор разглядывал его, будто не одобрял выбор не традиционного для баргастов, а малазанского вооружения, затем вождь повернулся в противоположном направлении и вновь взмахнул булавой.

На краю круга появился его младший сын.

Паран не знал, чего ожидать, но облик этого щуплого, ухмыляющегося юнца – в одной лишь кожаной одежде, с одиноким крюк-ножом в правой руке – никак не сочетался ни с одним из образов, которые капитан себе воображал. Как такое понимать? Это какое-то изысканное оскорбление? Или Тор хочет проиграть наверняка? Даже ценой жизни своего младшего сына?!

Повсюду воины принялись топать ногами по земле, выбивая ритмичную дробь, которая эхом раскатилась по всей долине.

Безымянный юнец ленивой походкой вошёл в круг, встал напротив Тротца на расстоянии пяти шагов. Мальчик окинул «мостожога» взглядом и заухмылялся ещё шире.

– Капитан, – прошептал рядом чей-то голос.

Паран обернулся.