Книга Без шума и пыли - Леонид Влодавец

Мещерский ощущал полную безысходность. Сейчас его занимали только личные дела, и он почти напрочь забыл о том, что послал Контрабаса с братвой и подставными бобиками Максом и Герой разбираться с Вредлинским. О том, что Власта успела отдать им команду, он просто не знал.

Вспомнил он о них совершенно неожиданно и вообще-то отнюдь не с оптимизмом. Потому что ребятки проторчали в засаде намного больше, чем обещалось, и не получили ни приказа, ни отбоя. Контра за это динамо запросто может потребовать бабки, а остальные его поддержат. К тому же Комод и Клуня доводились им корешами, и, не получив от Князя убедительных объяснений по поводу замочки данных товарищей, они такого расхода не простят. Возможно, если б Мещерский еще имел деньги, то смог бы отмазаться, но за триста баксов жизнь не купишь.

Нет, надо срочно дать им отбой. Пусть едут спать, усталые, но довольные, и попадут к ментам, которые сейчас скорее всего уже шуруют в особняке, арендованном Властой. У них в «Паджеро» даже автомат есть, так что ментам будет за что их оприходовать. Выкупить их будет некому, так что сядут мальцы капитально. А Князь за это время прибежище найдет…

Серж вытащил злополучный телефон и включил. Едва он собрался поднести палец к первой кнопке, как телефон запиликал. «На ловца и зверь бежит!» порадовался Князь, решив, что это Контрабас его домогается.

— Але!

— Привет, — услышал Мещерский несомненно знакомый, но уже подзабытый голос.

— Как поживаешь, ваше сиятельство?

— Магнус… — пробормотал Серж скорее растерянно, чем радостно. У него появилось на секунду горячее желание выключить телефон, потому что возобновлять сотрудничество с фирмой господина Соловьева у него не было ни малейшего намерения. Особенно сейчас, когда его жизнь гроша ломаного не стоила. Но выключать телефон он не стал, потому что вдруг подумал: «соловьевцы» даже после пропажи шефа — серьезная контора. Может, удастся к ним вписаться?

— Чем занимаешься, мон принс, все свою бабку трахаешь? — с заметной издевочкой произнес Магнус. — Или уже помоложе нашел?

— У тебя дело или как? — постаравшись придать голосу крутость, спросил Князь.

— Дело, корефан, дело. Мне только что позвонил один знакомый от Пети Гнатюка и сообщил печальную весть.

— Я в курсе, — отозвался Мещерский, — жаль Гната, хороший был человек. Мне тоже звонили. Часа два назад.

— А мне совсем недавно. И между прочим, почему-то тебя спрашивали. Я, конечно, ответил, что такой тут давно не работает. Тогда товарищ спросил, не знаю ли я твоего телефона. Пришлось сказать, что не знаю, но в принципе кое-кто с ним общается, и если что-то срочное, то можем передать. Товарищ, ясное дело, немного заменжевался, но потом сказал, что будет ждать тебя у некой Фроси. И еще сказал, что будет лучше, если ты приедешь туда еще до утра. Так что думаю, два часа назад тебе звонил не этот.

— Он как-нибудь назывался? — поинтересовался Серж.

— Нет, он только сказал, что вы два года назад встречались у этой самой Фроси, и ты его должен помнить.

— Больше ничего не передавал? .

— Нет, больше ничего. Зато у меня, знаешь ли, вопросы появились. Может, есть смысл встретиться и потолковать?

Мещерский ответил не сразу, наверно, секунд пять подумал. Он сообразил, что человек от покойного Гнатюка может сказать кое-что интересное. Правда, если б этот сукин сын приехал хотя бы на три часа раньше, то Серж был бы рад ему гораздо больше. Потому что, даже если этот нежданный гость принесет на блюдечке с голубой каемочкой «ноу-хау» от Евсеева, платить Сержу нечем. Конечно, препарат ценный, но, увы, «пан Юзеф Мизевецкий» может только вывернуть пустые карманы и печально произнести: «Ньемам пенендзы!» Впрочем, может, деньги есть у Магнуса? И может, он окажется настолько честным, что отстегнет Сержу какой-то процент комиссионных? В общем, Князь набрался духу и бодренько ответил:

— Что ж, давай потолкуем. Ты за сколько времени в район Планерной доедешь?

— Минут за пятнадцать. Где тебя искать?

— У поворота с Планерной на Лациса. Справа, если от центра. Красная «восьмерка», номер ты знаешь…

ПРИЗРАК ПРЕДУПРЕЖДАЕТ

Таран совершенно успокоился. Нет, не в том смысле, что отдал концы от Фроськиной отравы, а, напротив, убедился, что никаких черных замыслов, окромя как переспать с Юркой, у фиксатой бабищи не было. Убеждение это пришло после того, как Фроська уселась жрать и пить вместе со всеми. Бутылку она все-таки достала, разлила ее на шестерых — за столом сидело пятеро, но одну стопку оставили раненому Гере. Так что всем досталось совсем по чуть-чуть. Свинину с капустой умяли за милую душу, и от этой сытной заправки появилась приятная расслабуха. А если учесть, что время приближалось к трем часам ночи, то всем вроде бы самым естественным образом захотелось спать.

— Так, — сказала Фроська, тоже позевывая. — Наверху в двух комнатах по две койки. Как вы там разберетесь, меня не колышет, а Юрик будет тут, внизу, в гостиной на диване.

— Это почему? — нахмурилась Милка.

— Сам захотел! — развела руками хозяйка. — Видать, не доверяет моей охране.

— Я проконтролирую, если что, — произнес Таран с некоторой поспешностью в голосе, но Милка, как ни странно, особо возбухать не стала и первая начала подниматься наверх. За ней потопали и Макс с Василисой.

— Ну что, граф, — Фроська уперла в бок толстую лапищу, прищурила левый глаз и оскалила свое золотишко. — Пойдем телевизор смотреть? Или, может, тебе для бодрости еще десять капель налить?

— Ты что, — удивился Таран, — я и так еле на ногах стою. Слышь, может, отложим до утра, а? С новыми силами и тэ дэ…

— Новые силы, милок, я тебе в один момент обеспечу. Правда, завтра до двух дня проспишь, но сейчас совсем свеженький станешь.

И Фроська, открыв холодильник, достала оттуда какой-то маленький коричневый пузырек от валокордина, заткнутый полиэтиленовой пробкой с клювиком. Но было хорошо видно, что жидкость, наполнявшая пузырек, на валокордин не похожа, а напоминает скорее йод или концентрированную марганцовку.

— Это что? — настороженно спросил Таран. — Я от этого не навернусь?

— Народное средство! — гордо заявила Фроська. — Конечно, копыта от него отбросить можно, если меры не знать. Но десять капель — нормально. Ты не бойся, я себе тоже накапаю.

— Вот и накапай себе сначала, а потом мне, — хмыкнул Юрка, — не обижайся, но так спокойнее обоим будет.

— Недоверчивый ты, однако, — ухмыльнулась Фроська. — Ну, смотри…

И начала капать темно-коричневые капельки в чашку. Таран внимательно глядел и считал про себя, сколько Фроська капель накапает. Действительно, их оказалось десять. Потом Фрося в чашку налила воды из ведра, разболтала свое зелье в воде и единым духом выпила, крякнув, будто после стакана спирта.