Книга Махинации самозванца - Илья Николаевич Романов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А дальше начался цирк. Я не ожидал, что так всё получится, и тупо молчал, слушая, как переругивается Каяр и со своим подчинением. Позже Могр включился в ругань. Подполз со своего лежака ближе к костру и такое завернул, что даже я подофигел. Да что там про них, этих матерщинников, даже мелкий и Алёна временами что-то брякали в тему… Вывод один. Никто не знает, как быть.
Когда мне вконец надоел их трёп… В общем, я высказался. Как я говорил, не помню. А вот о чём я говорил, помню. К чёрту лирику и патриотизм, всё кроет банальный прагматизм и чувство мести. Была куча хрени с небольшой тележкой. Это мои сопли про женщин, стариков и детей. Куда же без этой хрени. Сколько лет ни пройдёт, а ими всегда будут прикрываться в своих целях.
Главный упор был на логику. А с учётом логики не всё так просто, как кажется. Признаюсь, на некоторые мысли меня навело посещение в прошлом подземелий замка. В относительно новом замке есть подземный ход. Не понимаете? Вот и я вначале не понимал.
Сознаюсь. Когда я инспектировал долину, мне было не до тайн прежнего владельца. Я тогда думал о банальном, уцелеть, закрепиться, выжить. Мой самозваный батя всегда мыслил в том же ключе. Вывод: неужто такая хитрая лиса не озаботился запасным выходом? Вроде бы ответ на поверхности, есть тайный ход из замка, старый барон был подготовлен, но…
А вот на это «но» только в последнее время я обратил внимание. Бредово, но всё же. Банальный вопрос: «А вот зачем в замке подземный ход, если долина закрыта горами? Зачем вообще стараться что-то рыть, если от захватчиков не спастись?»
Глава 5
О митинге «на подводной лодке» и первой диверсионной операции
Когда пикировка между нами у костра достигла своего финала… В общем, настало время выносить сор из избы. Что бы мы ни нарешали, но мы всего лишь часть от общего. Мнение «мяса» в своей массе решает не меньше, чем наши пертурбации. Гумус собирал деревню, Хьюго и Беспалый – наёмников.
Поясню, почему я решил устраивать митинг в ночи. Обычно такие вещи делаются с утра, когда все отоспались, сняли лишний груз с психики через сон, а тут я так выкаблучиваюсь.
Всё просто. К утру я могу недосчитаться трети своего «мяса». Сейчас перед сном друг другу отведут душу. Глупые будут открыто показывать своё отношение. Умные затихарятся. А наутро часовые поймают самых говорливых, если, конечно, с ним не сбегут…
Вот и приходится на сон грядущий устраивать митинг. Так сказать, пытаться удержать снежный ком до того, как он начал катиться с горы. Елозить грубыми словами по нежным, несколько часов назад девственным душам… Я вот своего первого пару недель активно вспоминал, вплоть до ниточки слюны слева и выпученных неверующих глаз. А потом ещё пару лет пассивно вспоминал по пьяни… После третьего гораздо легче. Просто очередной.
Ивара и Гевура я встретил недалеко от нашего, командного костра. Вышли из-за комеля ёлки, корней выше человеческого роста, подточенных углубившимся оврагом. Семь метров от костра это самое то. В темени, да к тому же в отблесках костра уже не видно, но всё хорошо слышно.
– Спасибо… Вы как тут? Откуда?
– Гумус попросил, до того, как к наёмникам пошёл…
Я обнял их. Они на полголовы ниже меня, бестолковый романтик и жёсткий циник, но не бросать же их, дураков. Хотя все мы временами тупим. Я сам не особо умный. Спасибо мелкому, видать, мы с покойным Антеро его чему-то научили. Башковитый парень растёт, а не то что я, раззява, забывший подстраховаться.
Кто не понял. Гевур жопой чует напряги. Ивар – непризнанный чемпион нашего полка. Тьфу ты. Хотел сказать тысячи, но суть особо не меняется. Чемпион он потому, что лучший, а непризнанный потому, что родом не вышел, чтобы на чемпионатах выступать. Я так-то за время служения королю тоже не особо родовитым считался, но в турнире выступал, хотя там за меня просили, чтобы меня навсегда успокоить… Просто не люблю громкие слова, они обесценены людьми, что не знают их значения…
– Пойдём уже, – я разнял объятия. – Спасибо, братья…
Уже позже, спустя месяц, Каяр мне сознался по пьяни, что тогда не только меня страховали, но и его. Помню, тогда я матерился. Забыл, что бродячие рыцари и наёмники по сути одна фигня за разницей мнимого звания…
Ночь. Лес. За спиной у строя овраг. У первых трёх десятков в строю недочёты. Там восемь, там девять, там шесть. Ну и у последних десятков тоже потери, но их не так видно в сумраке. Стоят. Молчат. Слышно сопение первых рядов.
Врать, что птицы громче шумели, не буду. Это конечно же не так. Ночь. К тому же, если бы был день, то было бы то же самое. В лесу легко найти человека по молчанию птиц…
– Парни, поздравляю с первым боем. С этого дня можете считать себя не просто деревней, а уже бойцами… – начал я не с того, хоть и сказал саму суть. – Кто-то из вас сегодня потерял приятеля, друга, земляка. Кто-то сегодня впервые убил… Ну или считает, что убил… Запомните это. Если кто-то из вас думает, что всё будет легко и за почётные должности не надо платить своей кровью, то вам к бабам, рассказывать о нашем походе. Я никого не держу. Пусть трусы уходят. Спустя года, копаясь в грядках, они будут жалеть, завидовать соседу по строю. Он смог, а я не сдюжил. Испугался. Зассал…
Я прервался и отхлебнул из кожаного меха Каяра. Блин, как знал, что не надо было начинать бухать. Теперь мой пьяный бред хрен кто остановит. Вы, может, мне что-то и скажете про то, что я не то говорю, но поверьте, я с этой деревней почти месяц провёл. Слышал, о чём они говорят, когда, по их мнению, я далеко от них. Слушал, о чём говорили мои вербовщики, у которых всех привилегий только на бесплатную выпивку по трактиру… Так что к выступлению перед деревней я был относительно подготовлен. Деревня не сбежит, если не сбегут мои бойцы и наёмники. В своих я уверен. Наёмники – отдельный разговор, но и он не такой глухой разговор, как мир с захватчиками…
– Вы можете это отрицать, но среди вас есть трусы! Я это
