Книга Алмаз - Елена Макарова

Юрист выглядел изумленным, когда я, задыхаясь, отпихнула его в сторону и без стеснения, как хозяйка дома, начала заглядывать в каждую комнату.

— Где он? — я, наверное, походила на умалишённую, метавшись по квартире.

— Кто? — Лёша был само спокойствие, единственное, что его тревожило мое неадекватное поведение. — Успокойся. Возьми себя в руки. Что происходит?

Меня взбесило его невозмутимость. Делает вид, что не причем.

— Это все ты! Все из-за тебя! — разъярённая тыкала в него пальцем. Хотя я сама несла ответственность за свой неверный шаг, который привел к этой жуткой ситуации, но в порыве гнева, подпитанного страхом и собственной беспомощностью, не могла не винить во всем Лёшу.

Но злость быстро схлынула, и я начала говорить с надрывом. Обращалась даже не к парню, а куда-то в пустоту, уставившись в пол и останавливая ладонью истеричные всхлипы.

— Надо было все рассказать…Где его искать…Андрей прав, я дура, сама настоящая…

Должно быть, я выглядела жалко, потому что скоро почувствовала, как Лёша опустил руки на мои плечи с намереньем утешить. Меня передернуло от его прикосновений. Теперь, наверное, никогда не избавиться от чувства гадливости рядом с ним.

— Не прикасайся! — отшатнулась. Лёшу самого как током ударило. Он не ожидал такой реакции на его безобидный жест. А чего он ждал? Что я все забуду и мы будем жить как и прежде?

— Я не хотел, — произнес, но больше не пытался ко мне приблизиться, тем более, снова дотронуться. По его затравленному виду побитой собаки, стало ясно, что извиняется он за тот самый вечер. Чертов вечер. С того дня все пошло не так.

— Знаю, — все-таки хотелось верить, что он не такой человек. Во мне снова проснулась Мать Тереза, и вернулось сочувствие к Лёше. Но я постаралась задушить эти чувства в зародыше. — Но это ничего не меняет.

— Я заглажу свою вину, — его искренней вере в это можно было только позавидовать.

— Не получиться, — как бы не было горько признавать, но есть вещи, многие вещи, которые не изменить. — Мне это и не нужно.

— Мне нужно.

Еще один укол, еще один пинок и подтверждение мысли, что люди самые эгоистичные создания во всей вселенной.

— Я не готова терпеть тебя рядом, потому что ты из-за угрызений совести не можешь спать по ночам. Разбирайся со своими демонами сам. Без меня.

— Рита…

— Хватит! — хотелось схватить керамическую статуэтку со стола и запульнуть в него, лишь бы он заткнулся. Не смел произносить мое имя, и не пытался взывать к жалости. — Если бы не Костя, меня бы здесь не было! Я бы не приблизилась к тебе ни на шаг! — еще чуть-чуть и я бы набросилась на него с кулаками. — Не хочу иметь с тобой ничего общего!

— Надо было думать об этом раньше, — Костин голос произвел эффект взорвавшейся бомбы. Я застыла и, казалось, движение планет тоже остановилось.

Как он вошел? Не помню, чтобы слышала звонок или стук. Неужели я своим появлением подняла такой переполох, что Лёша забыл запереть дверь?

Я так долго искала Костю, а теперь, когда он здесь, эмоции, бушевавшие во мне всего мгновение назад, просто испарились. Вакуум. Смогла только поднять на него взгляд и столкнулась с его — враждебным.

— Я могу все объяснить, — из вакуума стали доноситься слова, и принадлежали они Лёше. Хотел ли он заступиться за меня или же стремился обелить себя, но в любом случае Костя не слушал. Все его внимание было сконцентрировано на мне.

— У меня всего один вопрос, — его голос звучал пугающе спокойным. Чтобы он не спросил, я согласилась ответить честно, и кивнула. — Фотографии настоящие?

Я открыла рот, но сжатое в болезненном спазме горло не позволяло издать ни звука. Знала, что сказанные слова принесут Косте боль. Не хотела, не могла сделать это.

— Да, — неуверенно, едва слышно. И как удар хлыстом для Кости.

На его лице разом отразилось множество эмоций: брезгливость, гнев, разочарование и боль. Я поспешила оправдаться, объяснить, что эти отвратительные фотографии лишь вершина айсберга, и на сам деле истина скрыта под толщей домыслов, нелепостей и, конечно же, ревности, которая рисовала в Костином воображении самые страшные образы.

— Это не то, чем кажется, — потянулась к нему, тогда как он стоял как изваяние, и резко и грубо пресек мою речь.

— Не надо, — шипел сквозь зубы.

Мне бы следовала заметить едва сдерживаемую ярость, но озабоченная лишь тем, чтобы донести до него правду, я продолжала гнуть свою линию. Не понимала, что тем самым только больше вывожу его из себя.

— Тот поцелуй… — и дальше я не успела договорить. Рука сжала мое горло так, что скоро стало трудно дышать.

— Замолчи, — почти беззвучно, читаемо только по губам, — или я за себя не отвечаю, — такое же едва различимое предостережение.

В Костиных глазах я видела угрозу, чувствовала, что подступила к самому краю. Туда, где проходила грань между тем Костей, который нежно, до умопомрачения любил меня и никогда бы пальцем не тронул, и совершенно другим Костей. Тем, которого я увидела на вечеринке после вручения музыкальной премии, когда он, пьяный, чуть ли не до полусмерти избил человека. Тем, что способен на жестокие поступки.

— Эй! — окрик Лёши заставил нас с Костей выйти из оцепенения, которое сковало нас обоих. Я даже не думала сопротивляться или побороться, когда Костя вытравлял из моих легких воздух вместе с жизнью. — Отпусти ее! — Лёша подлетел к нам и попытался оторвать от моего горла руку, которая железной хваткой, будто не раз подобным образом наказывала предателей, держала меня. — Остынь, друг! — наверное, последнее слово привело Костю в чувства, потому что он разжал пальцы. Я закашлялась, только сейчас по-настоящему осознав насколько сильно мне не хватало воздуха.

— Ты будешь говорить мне о дружбе?! — всю агрессию Костя направил на «друга», и, замахнувшись, ударил по лицу. Потом и еще, и еще. — Ты них** не знаешь о дружбе! Девушка друга — табу! Это неписанное правило!

— Это правило не действует, если по-настоящему влюблен! — Как бы сильно Лёша не чувствовал себя виноватым, но беспрепятственно избивать себя не позволил.

— Заткнись! — взревел Костя и только яростней начал драться.

Они крушили все вокруг, и, казалось, готовы убить друг друга. Надо было что-то сказать, закричать, предпринять хоть какие-нибудь действия, но я просто стояла и наблюдала за схваткой. Наверное, кислородное голодание так действовало. Я просто не могла сообразить, что сделать-то нужно. И даже не поняла, откуда взялся Андрей, который с недавних пор стал моим ангелом-хранителем. Он разнял двух здоровенных бугаев, как драчливых мальчишек, больше, конечно, ратуя за брата, и оттеснил того в другой конец комнаты, перекрывая своим телом путь к Лёше.

— Да успокойся уже! — пытался достучаться до запыхавшегося Кости. — Спустил пар и хорош! Он не успел ничего ей сделать! — Андрей знал подлинную историю, и старался унять брата, думаю, что его ярость как раз из-за того, что тот в курсе.