Книга Сибирские перекрестки - Валерий Туринов

– Хм! Идет! – ухмыльнулся Филиппыч. – Я тебе выберу, не пожалеешь!..

– Потом будешь метать на Славку, Эдика и Алексея Ивановича.

Четыре раза взлетел в воздух полтинник под крики: «Орел и решка», оставив пятое, последнее вскрытое ими захоронение, самому Филиппычу.

Олегу досталось первое захоронение. В нем, на дне могильной ямы, он зачистил сруб в три венца из лиственницы, а внутри сруба, в одной его половине, скелет мужчины лет шестидесяти. Сразу же бросалось в глаза, что это был воин, и воин старый, опытный, побывавший во многих сражениях. Ударом какого-то рубящего оружия у него был сломан нос, из-за чего полностью атрофировалась верхняя челюсть. На берцовой и таранной костях левой ноги пузырились экзостозы[44]. На правой голени был перелом, сустав работал, но площадка стерлась до зеркального блеска и, должно быть, из-за этого воин хромал, и при ходьбе его мучили сильные боли. В придачу ко всему этому у него был изуродован позвоночник так, что два позвонка срослись в одно целое. Но было и очевидно, что жизнь свою он окончил не в бою, а умер естественной смертью, так как все раны у него были старые, хорошо зажили. Скелет воина лежал на правом боку, как-то странно, казалось, он спал, положив голову на каменную подушку, а руки сунул под нее, как обычно делают маленькие дети. Рядом с воином, в другой половине обширного сруба, лежали ножи, кости барана, раздавленная деревянная и керамическая посуда. На левой бедренной кости воина Олег зачистил кинжал-акинак, а рядом – боевой железный чекан[45] и бронзовый крючок для подвешивания колчана. Сам колчан не сохранился, зато хорошо сохранился кусок грубой шерстяной ткани бурового цвета с двумя бронзовыми пуговицами, похожий на остатки пояса. Тут же, при тщательной зачистке, Олег нашел железный наконечник стрелы.

– Алексей Иванович! – позвал он начальника. – Здесь стрела!..

Профессор бросил свою зачистку, подошел к нему.

– Ну-у, это замечательно, Олег! – воскликнул он. – По наконечнику можно точно определить время ее изготовления… Вот, обратите внимание, ребята, на этот выступ, – показал он всем столпившимся вокруг него сотрудникам своего небольшого полевого отряда. – Типичная стрела древнетюркского периода, третий век до новой эры…

– Ух ты! – восхищенно вырвалось у Славки, который все никак не мог привыкнуть к мысли, что он столкнулся с такой древностью и к тому, что перед ним сейчас самые настоящие предметы, которыми люди пользовались двадцать веков назад.

– Да-а, так этому дяденьке более двух тысяч лет? Вот так старичок! – шутливо протянул Филиппыч.

Алексей Иванович окинул взглядом всех сотрудников, посмотрел на Филиппыча.

– Я не позавидовал бы никому из нас, встреться мы с этим воином здесь, в степи. В том числе и вам, Филиппыч, хотя вы и сильный человек. Этот старичок, как вы изволили сказать, всю жизнь был воином, и, по-видимому, неплохим, если дожил до глубокой старости. В те времена из рядовых воинов редко кто доживал до преклонных лет. Только те, которые в совершенстве владели приемами убийства…

Профессор замолчал, и на раскопке на минуту воцарилась напряженная тишина. Все непроизвольно настороженно посмотрели на желтый скелет, обладатель которого когда-то в далеком прошлом был сплошным клубком мышц, обученным только убивать.

Закончив зачистку в срубе, Олег перешел к раскопке рядом с ним. Там он зачистил скелет старой кобылицы, уложенной на брюхо. Ноги у кобылицы были подогнуты под брюхо, а голова лежала на краю сруба, повернутая в сторону хозяина. Затылочная кость у нее была проломлена точным и сильным ударом чекана. Кобылица лежала в естественной позе преданного своему хозяину животного…

– Алексей Иванович, смотрите, кольцо, золотое! – послышался крик из захоронения, в котором возился Славка.

Оставив зачистку, профессор тяжело распрямил затекшую спину, поднялся и подошел к Славке. Присев на корточки около скелета воина и подхватив пинцетом кольцо, он достал лупу.

– Смотрите, смотрите, проволочное, с петелькой! – засуетился Славка вокруг профессора.

Рассматривая кольцо, Алексей Иванович задумчиво пробормотал:

– Типичная позднескифская серьга.

– А где вторая? – в упор посмотрел Филиппыч на Славку. – А ну, открой рот, покажи!..

– Да ладно тебе! – оттеснил его плечом Олег, которому уже до чертиков надоели выходки «Усача», и он искал удобного случая схватиться с ним.

– Вторую, ребята, искать нет смысла… У скифов мужчины носили только одну.

– А женщины?!

– Женщины – две.

– А он был знатный?

– Не-ет, рядовой кочевник… Родовую знать хоронили по-иному, в огромных погребениях, с большим числом коней. Вождей бальзамировали, делали трепанацию черепа. Вместе с ними хоронили женщин – наложниц или младших жен…

– И что, их, женщин, тоже вот так же, как коня, чеканом? – посмотрел Славка на профессора.

– Да, Слава. Для нас это дикость, жестокость, а для них – обычай, ритуал.

В ежедневных раскопках, зачистке и описании могильника незаметно прошло лето, а вместе с ним и полевой сезон. Силы полевого отряда Алексея Ивановича были малы, поэтому они вскрыли и исследовали всего пять захоронений. Но эти захоронения оказались, странно непохожими одно на другое. В одном из них они обнаружили маленький усохший скелет и сначала подумали, что это был подросток. Однако при тщательном анализе выяснилось, что этот скелет принадлежал старичку, умершему, очевидно, от истощения. Он был похоронен скромно, даже по сравнению с рядовым воином, которого откапывал Олег. Старичок лежал в той же позе, что и воин: на боку, колени подтянуты к животу, руки подсунуты под каменную подушку. Но в его захоронении не было коня, не было и предметов быта, которые могли бы подсказать, чем он занимался при жизни. Не оказалось в захоронении старичка и традиционного сруба, а контуры могилы были едва обозначены несколькими речными валунами, как будто его хоронили кое-как, в спешке. При зачистке рядом с ним нашли какие-то странные вещи, похожие на письменные принадлежности. Это удивило и взволновало Алексея Ивановича. Он растерялся и молчал, не зная, что и предположить, так как письменности у кочевников той эпохи не было и не могло быть.

Другое захоронение тоже озадачило профессора. В нем они обнаружили останки двух скелетов, принадлежащих мужчине и женщине. Это настолько вывело Алексея Ивановича из равновесия, что он, всегда сдержанный, вдруг закричал, как студент, уверовавший только в единственную теорию: «Не было, не было тогда парных захоронений!»

– И этого не могло быть! – ткнул он пальцем в слой древесных углей под останками.