Книга История Центральной Европы с древних времен до ХХ века - Оскар Халецки

Пилсудский сделал так, что его государственный переворот был легализован сеймом, однако отказался от поста президента, на который по его предложению был избран профессор Игнаций Мосьцицкий (Мосцицкий), переизбранный еще на один семилетний срок в 1933 г., и большую часть времени официально отвечал только за военную сферу. Но он настоял на конституционной реформе, которая подготавливалась в течение первых лет власти Пилсудского умеренной группой его сторонников, а затем была осуществлена под сильным давлением на оппозицию в сейме. В отсутствие оппозиции проект новой конституции был одобрен на заседании сейма 26 января 1934 г. и официально опубликован 23 апреля следующего года.

Эта вторая конституция новой Польши сосредоточила высшую власть в руках президента республики, который должен был координировать деятельность различных частей правительства, включая законодательные учреждения. Сейм и сенат сохранили за собой законодательную власть, право контролировать кабинет министров и определять бюджет, но президент мог назначать и увольнять министров и имел право созывать и распускать парламент. Как и в прошлом, сейм должен был избираться путем всеобщего, тайного, равного и прямого голосования, но закон о выборах, который дополнял конституцию, ограничивал свободный отбор кандидатов и влияние политических партий. «Беспартийный блок сотрудничества с правительством», имевший абсолютное большинство в сейме, был распущен, и создан Лагерь национального единства, но ему не удалось гармонизировать политическую жизнь страны.

Более важным был закон, который сделал маршала Эдварда Рыдз-Смиглы, преемника Пилсудского на посту главнокомандующего армией, «вторым человеком в государстве». На самом деле ни он, ни президент Мосьцицкий не имели диктаторских амбиций и стремились способствовать взаимодействию всех созидательных сил в стране. Запрещенное коммунистическое движение было очень слабым, и фашистские тенденции среди молодежных организаций как сторонников, так и противников власти имели очень малое политическое влияние. Но ввиду становящегося все более и более опасным положения Польши между Советской Россией (с 30 декабря 1922 г. СССР) и нацистской Германией было жизненно важно и необходимо дать всем демократическим партиям – и правым националистам, и левым – крестьянским партиям и социалистам возможность разделить ответственность за управление страной. Участие в последних довоенных выборах 1939 г. было действительно гораздо активнее, чем в 1936 г.; это были первые выборы, прошедшие по новой конституции, и все были согласны с тем, что, по крайней мере, неудовлетворительный закон о выборах следует пересмотреть. Поэтому возврат к истинно демократической форме правления, хотя, вероятно, и сохраняющей президентскую власть в большем объеме, чем до 1926 г., был перспективой ближайшего будущего, когда международный кризис прервал нормальное развитие свободной Польши.

Чехословакия. Будучи меньше Польши территориально и по численности населения, но также одной из средних по размерам стран, Чехословакия, с одной стороны, была продолжением когда-то могущественного королевства Чехия, а с другой – новым государственным образованием с учетом объединения чехов и словаков в одном государстве. Это объединение дало новой республике контроль над всей северной частью Дунайского бассейна и через автономную территорию Карпатской Рутении[85] общую границу с Румынией. Но это увеличение площади создало запутанную национальную проблему в Чехословакии в добавление к тем, которые уже существовали в стране короны святого Вацлава со Средних веков.

Если считать чехов и словаков одним народом, то они действительно составляли большинство (две трети) всего населения. Даже при этом процент меньшинств был немного выше, чем в Польше, главным образом из-за большого количества немцев (почти 3,5 миллиона и почти одна четверть от общей численности населения), которые жили компактными группами в Судетской области вдоль ее северной и западной границ, а также были разбросаны почти по всей стране, особенно в городах. Также в стране было значительное число венгров (более 720 тысяч) и украинцев (более 570 тысяч), и очень существенным было количество поляков в Силезии, хотя статистика очень противоречива. Но проблема немцев, которые веками занимали ведущее положение, была самой большой. Обращение с ними, как и с другими меньшинствами, безусловно, было не таким идеальным, как хотелось бы основателю и первому президенту республики Т.Г. Масарику. Его сподвижник и преемник Эдвард Бенеш, бывший на протяжении многих лет министром иностранных дел, на мирной конференции назвал свою страну еще одной Швейцарией. Критики указывали, что это государство, преемник Габсбургской монархии, унаследовало все ее проблемы и недостатки в сфере национальностей. Но хотя немцы не получили территориальной автономии, в целом им не на что было особенно жаловаться после изначальных трудностей приспосабливания к совершенно изменившейся ситуации. До вмешательства нацистской пропаганды из Германии межнациональные отношения улучшились до такой степени, что в правительстве появились министры-немцы.

И чехи, и словаки теперь были наконец свободны от иностранной власти. Но последние, противившиеся любому объединению двух близкородственных, но разных народов, надеялись, что структура их общего государства будет основана на договоре, подписанном 30 июня 1918 г. в Питсбурге, Пенсильвания. Этот договор обещал Словакии «свою собственную административную систему, свое собственное законодательное собрание и свои собственные суды», а словацкий язык должен был стать государственным языком. При строгом выполнении положений договора он сделал бы республику Чехо-Словацкой федерацией (дефис тоже оказался спорным вопросом), в то время как на практике никакое словацкое законодательное собрание создано не было и у словаков было некоторое подобие самоуправления в государстве как едином целом. Но те, кто встречался в Питтсбурге в присутствии Масарика, были американцами чешского и словацкого происхождения, которые не могли определять условия в освобожденной европейской стране. Этот вопрос так и не был до конца решен, потому что Словацкая народная партия во главе с отцом Андреем Глинкой была решительно против централизации управления. С другой стороны, выдающиеся государственные деятели словацкого происхождения занимали высокое положение в правительстве: например, доктор Милан Годжа был премьер-министром в критические 1935–1938 гг.

Несмотря на серьезные причины для недовольства, словаки впервые получили полную свободу для национального развития. Их столица Братислава (Пожонь при венграх), Пресбург при австрийцах, где был создан словацкий университет, стала культурным центром, уступавшим только самой Праге и равным моравскому Брно, где после освобождения был основан еще один новый университет. В Праге немецкий университет теперь занимал второстепенное положение, а чешский университет считался настоящим наследником старого университета, основанного Карлом IV. Основанный на прочных традициях, прогресс культуры во всех областях был поразительным на территории всей республики, включая регионы, которые, подобно Карпатской Рутении, нуждались в особых усилиях ввиду их отсталого состояния.

Будучи гораздо более промышленно развитой, чем любая другая страна в Центрально-Восточной Европе, Чехословакия обладала крепкой экономикой, особенно после валютных реформ, которые были тщательно спланированы в годы после депрессии (1934–1936). Со своей интенсивной внешней торговлей она пыталась играть роль моста между Западом и сельскохозяйственными странами на Востоке. И, несмотря на аграрный кризис, предшествовавший общей депрессии, перераспределение земли путем аграрной реформы, начавшейся сразу после освобождения, оказалось поразительным достижением с общественной точки зрения. Но не только из-за ее общественного законодательства – области, в которой и Польша отличилась в равной степени, – Чехословакия всегда считалась оплотом демократии в Центрально-Восточной Европе. Решающим в этом отношении был тот факт, что на протяжении 20 лет независимости она не внесла в конституцию никаких изменений, аналогичных тем, которые имели место почти во всех других странах этого региона, кроме Финляндии.