Книга Честь, слава, империя. Труды, артикулы, переписка, мемуары - Петр I

27. Но зато крепости, отнятые Петром I у шведов в Ливонии, Эстонии, Ингерманландии и Финляндии, сохраняются в том же положении, в каком они и достались Петру, кроме Дерпта, Коберншанца (Kobernschanz) при Риге и Ниеншанца (Nyenschanz), срытых им до основания, и Шлиссельбурга, который, как ключ к Ладожскому озеру, усилен был новыми укреплениями.

28. Общественные здания, выстроенные Петром для житья и развлечения себе, тоже, по моему мнению, не главное, на чем долго должен останавливаться сочинитель похвального слова Петру, если желает дать высокое понятие об этом государе. Первый дом, построенный Петром для себя в Преображенском (Preobrashensk) под Москвой, в котором он жил постоянно всякий раз, как бывал там, деревянный, в один только ярус, с такими низкими комнатами и до того углублен в землю, что высокорослый мужчина, стоя у порога, без труда достанет кровли.

Из 3 маленьких низких комнат состоит и тот дом, что прежде всех выстроен им для себя в Петербурге. Во всю его жизнь у него было такое пристрастие к этому дому, что он велел одеть его каменною одеждой, как Лореттскую Мадонну. Домы, построенные им впоследствии, когда уже он выбрал своим всегдашним местопребыванием Петербург, и отличавшиеся от тех названиями Зимнего и Летнего дворца, хоть и построены из кирпича, однако ж только в два яруса и без всякой правильности и соразмерности.

Зимний дворец в ширину около 250 футов и прислонен к одному частному дому; у него нет и никакого отличия от прочих домов с ним рядом, кроме ворот из каменных столбов с венцом наверху, украшенных корабельным носом, и двух боковых строений (флигелей), не имеющих ни малейшего отношения к главному фасаду. Летний дворец состоит из трех отдельных, в разное время застроенных частей, без всякой соразмерности одна с другой и образующих непрямой угол: лучшую часть совсем затеняет высокий дубовый лес, растущий на прекраснейшем месте в саду.

В этом саду, разведенном при дворце, дорожки (аллеи) и беседки тесны, площадки малы и фонтаны (Wasser Werke) обезображены чрезвычайным множеством мелочей. Грот выложен самыми дорогими раковинами, каких, может быть, нельзя и найти в Европе в таком множестве и в одном собрании. Но все так впичкано и втиснуто одно в другое, что красоту одной раковины затемняет другая и из целого не выходит ничего верного природе, что могло бы принести удовольствие взору.

Так высоко прославленный Петергоф действительно имеет много привлекательного и щеголяет необыкновенным числом фонтанов, какого не встречается в других местах, кроме Версаля. Но все эти красоты затемняет жалкий дом, нисколько не соразмерный со всем остальным и до того тесный, что зажиточный дворянин наверное не захотел бы поместиться в нем для жизни.

29. Будут несправедливы к этому государю, если подумают, что он из скупости строился так плохо и имел такое жалкое помещение. Но при всей его бережливости он, однако ж, не раскаивался в деньгах на постройки и в бытность свою в Париже взял к себе в службу одного тамошнего зодчего, по имени Ле Блона (Le Blond) на 40 тысяч ливров ежегодного жалованья. У него было настолько самолюбия, чтобы увековечить свое имя между прочим и великолепными зданиями. Но беда его была та, что он имел очень плохой вкус в архитектуре.

Он любил маленькие низенькие покои и длинный ряд (анфиладу) многих, но тесно расположенных комнат. Просторный, высокий покой затруднял его: когда при постройке Зимнего дворца ему необходимо должно было дозволить ярусы выше против своей привычки, для уравнения с соседними домами, он велел подбить под потолок другой подзор в тех комнатах, где располагал жить сам, чтобы они не были слишком высоки.

Чертеж, представленный одним голландским зодчим, с тесными комнатами и удачно выгадывавший свободное место, навсегда удержал у Петра преимущество пред тем планом, который начертил с большим вкусом один итальянский или французский зодчий. А когда упомянутый Ле Блон без его спроса велел выломать и поднять выше маленькие окна в одном из его загородных домов, он чуть-чуть не почувствовал на себе тяжесть руки этого государя.

30. А вот когда нужно было строить такие вещи, которые имели какое-нибудь отношение к его привязанности к флоту или механике, например, токарный станок, железный завод, кузницу, мельницу или что ни есть подобное, тут он обнаруживал превосходную способность, так что его распоряжения в таких вещах могут считаться мастерским делом. Пример тому – большой железный завод, построенный им в Систербеке (Systerbeck) на Карельском берегу, в 27 верстах от Петербурга.

Главная цель его при том была иметь вблизи такое заведение, где бы ему поскорее ковать якоря и другие железные вещи, необходимые для его флота, и заготовлять постепенно достаточный запас ружей, пистолетов и шпаг для его войска. Для этой цели он так удобно и искусно устроил нужные кузницы и другие машины, которые все приводились в движение водою, что не только вполне достиг вышесказанной цели и мог выделывать все нужное гораздо удобнее против обычного ручного производства, но и выручил большую часть расходов, употребленных на обзаведение, от посторонних работ, которые приставленные тут кузнецы могли исправлять и для частных лиц, тоже с помощью машин.

Все путешественники, видевшие этот завод, не могут вдоволь надивиться хорошему его расположению и принуждены сознаться, что нигде не встречали такого совершенного железного завода. Но при преемниках Петра как флот вообще, так и упомянутый теперь завод в большом небрежении, и лучшие мастера, привлеченные Петром I с большим трудом, разошлись в разные стороны. Хоть генерал-лейтенант Геннин (Hennin), которому нынешняя императрица поручила восстановить этот завод, и прилагает к нему много старания, однако ж по сю пору не может еще его кончить.

VII. Какие поселения вышли в Петрово время из России и с каким успехом?

1. Конечно, есть разные следы, по которым можно достаточно судить, что Петр I охотно бы распространил свой флот так далеко, что мог бы высылать поселения и в другие части света. Все искатели приключений, которые являлись к нему с подобными предложениями, выслушивались с жадностью, например мадагаскарские морские разбойники и зеландский проповедник Гаттинга (Hattinga), предлагавший Петру основать поселение в областях, лежащих к югу от Батавии. Однако ж Петр I никогда не приступал к исполнению таких предприятий на самом деле, отчасти из страха к морским державам, отчасти же, и это главное, что в России нет лишнего народа, да и надобно еще заселять много пустынной земли в государстве.

2. Зато на сухом пути Петр I сделал две попытки для расширения своих пределов против калмыков и других обитающих в Азии татарских народов и для заселения своим народом тамошних пустынных стран. В 1714 году губернатор Сибири, князь Гагарин (Gagarin), сообщил Петру известие о большой реке в Хивинской Татарии, которая называется Дарья (Daria) и приносит в большом изобилии золотой песок, но хивинцы, по нерасположению к другим народам, запрудили ее устье в Каспийское море и отвели в одно внутреннее озеро.