Книга Второе открытие Америки - Александр фон Гумбольдт

Это не Phyllanthus L. и не Coriaria Niss. ex L., как полагал Вильденов, а, согласно исследованиям Кунта, скорее всего, Stryhnos L. Ниже нам представится случай говорить об этом ядовитом веществе, составляющем важный предмет торговли среди дикарей.

Если бы какой-нибудь путешественник, находясь, подобно нам, в выгодных условиях благодаря гостеприимству миссионеров, провел год на берегах Атабапо, Туамини и Риу-Негру и еще один год в горах Эсмеральды и Верхнего Ориноко, он, несомненно, утроил бы количество родов, описанных Обле и Ришаром.

Деревья в пимичинском лесу отличаются той же гигантской высотой в 80—120 футов. Это лавровые и Amyris, дающие в здешнем знойном климате великолепный строительный лес, которым на побережье Северо-Западной Америки, в горах, где температура зимой опускается до 20 °С ниже нуля, снабжают хвойные деревья.

Во всех климатических поясах и у всех семейств американских растений чудесная мощь природы так велика, что на 57° северной широты, на одной изотермической линии с Санкт-Петербургом и Оркнейскими островами, вы видите Pinus canadensis L. [Tsuga canadensis Carr.] со стволами высотой в 150 футов и диаметром в 6 футов[217]. К ночи мы добрались до маленькой усадьбы у puerto, или пристани, на Пимичине.

Нам показали крест, водруженный около дороги; он отмечал место, где «бедный миссионер-капуцин был умерщвлен осами». Я повторяю то, что нам сказали монахи из Явиты и индейцы. В здешних краях много говорят об осах и ядовитых муравьях; однако мы не видели ни тех, ни других.

Известно, что в жарком поясе легкие укусы часто вызывают почти столь же сильные приступы лихорадки, какими сопровождаются у нас очень серьезные органические повреждения. Смерть бедного монаха была скорее результатом усталости и сырости, чем яда, содержащегося в жале ос, укусов которых голые индейцы особенно боятся.

Ни в коем случае не следует смешивать ос в Явите с пчелами из рода Melipones, которых испанцы называют ангелочками и которые сплошь усеивали нам руки и лицо на вершине каракасской Сильи.

Вокруг пимичинской пристани расположена небольшая плантация какаовых деревьев. Деревья очень мощные; здесь, как и на берегах Атабапо и Гуаинии, они отягощены цветами и плодами во все времена года. Они начинают плодоносить с четырехлетнего возраста, между тем как на Каракасском побережье они дают урожай лишь на шестом или восьмом году.

Почва здесь повсюду, где нет болот, песчаная; но эти легкие земли по берегам Туамини и Пимичина исключительно плодородны. Когда подумаешь о том, что какаовое дерево прекрасно развивается в лесах Парима южнее 6° северной широты и что влажный климат Верхнего Ориноко больше подходит для этого ценного дерева, чем климат провинций Каракас и Барселона, который год от году становится суше, то невольно жалеешь, что этот чудесный уголок земли находится в руках монахов, не поощряющих никаких земледельческих культур.

Одни только миссии обсервантов могли бы ежегодно снабжать торговцев 50 000 фанег[218] какао; его стоимость в Европе превышала бы 6 миллионов франков.

Вокруг пимичинских conucos растет в диком состоянии игу а, дерево, похожее на Caryocar nuciferum L., который выращивают в Голландской и Французской Гвиане и который наряду с Almendron из Марикиты (Caryocar amygdaliferum Cuv.), Juvia из Эсмеральды (Betholletia excelsa Humb. et Bonpl.) и Geoffraea с Амазонки дает плоды-костянки, пользующиеся наибольшим спросом в Южной Америке.

Здешние плоды игуа в торговлю совершенно не поступают; однако на побережье Терра-Фирмы при мне прибыло судно из Демерары [Джорджтаун], груженное плодами Caryocar tomentosum Willd., являющимися не чем иным, как Pekea tuberculosa Aubl. Эти деревья достигают в высоту до 100 футов и по красоте цветочных венчиков и многочисленности тычинок представляют великолепное зрелище.

Ночь мы провели в недавно покинутой хижине. Индейская семья оставила в ней рыболовные принадлежности, глиняную посуду, циновки, сплетенные из черешков пальмовых листьев, – все, что составляет движимое имущество у этого беззаботного и мало привязанного к собственности народа.

Большие запасы мани (смесь смолы Moronobea Aubl. и Amyris carana Humb. [Protium carana March. in Baill.]) были сложены вокруг дома. Индейцы пользуются ею здесь, как и в Кайенне, для просмолки пирог и для прикрепления костистого шипа ската к наконечнику стрелы. Тут же мы нашли чаши, наполненные растительным молоком, служащим для лакировки и известным в миссиях под названием leche para pintar[219].

Вязкий сок наносят на мебель, которой хотят придать красивый белый цвет. При соприкосновении с воздухом сок густеет, не желтея, и приобретает исключительный блеск. Выше мы указывали, что каучук представляет собой жирную часть, масло всякого растительного молока.

Особое видоизменение каучука и образует, несомненно, этот сгусток, эти белые блестящие пленки, как бы покрытые копаловым лаком. Если когда-нибудь удастся придать здешнему молочному лаку различные цвета, то мы получим, думается мне, довольно быстрый способ для одновременной окраски и лакировки кузовов наших экипажей.

Чем больше будут изучать химию растений жаркого пояса, тем больше будут открывать в отдаленных местах, доступных, однако, для европейской торговли, содержащиеся в органах тех или других растений полуготовые продукты, которые мы считаем свойственными лишь животному царству или получаем искусственным путем, хотя всегда верным, но часто длительным и трудным.

Уже найден воск, покрывающий пальмы в Андах Киндиу, шелк пальмы Мосоа, питательное молоко Palo de Vaca[220], африканское масляное дерево, творожистое вещество, добываемое из почти животного сока Carica papaya L. Такие находки приумножатся, когда европейская цивилизация, как это представляется вероятным на основании современного политического состояния мира, проникнет в большую часть равноденственных областей Нового Света.

Выше я указывал, что болотистая равнина между Явитой и пристанью на Пимичине славится в здешних краях огромным количеством водящихся в ней ужей. Прежде чем вступить во владение покинутой хижины, индейцы убили двух больших змей Mapanare, достигающих 4–5 футов в длину. Они, по-моему, принадлежали к тому же виду, что и описанные мной змеи на реке Магдалена.

Это красивое, но крайне ядовитое животное, с белым брюхом, коричневыми и красными пятнами на спине. Так как хижина была внутри наполнена травой и так как мы спали на земле (подвесить гамаки не было возможности), ночь прошла несколько тревожно. Утром, когда мы убрали шкуру ягуара, на которой лежал один из наших слуг, мы обнаружили большого ужа.