Книга Завтра война - Александр Зорич

– К большой кровище, – буркнул сидевший за моей спиной Цапко. Еще во время Наотарского конфликта я заметил: долговязый лейтенант всегда зрит в корень.

Но его слова потонули в общем оживленном гуле.

– Противокосмическая оборона Вары-8 была всесторонне проанализирована. Вывод штабных операторов: «Яузу» можно освободить в результате стремительного налета. Требуемый наряд сил и средств: ударный авианосец, линкор, четыре-пять фрегатов, рота осназа. То есть ровно столько, сколько осталось на ходу в нашей, третьей эскадре. И раз уж мы проворонили «Яузу» возле Клары, то именно нам, хлопцы, командование предоставляет шанс отличиться. Заметьте: не приказывает, а предоставляет шанс. Официально освобождение Императорского балета не планируется на уровне штаба флота и не внесено в план боевой активности. Статус предложенного нам дела: каперская операция, предпринятая по инициативе экипажей третьей эскадры.

У меня глаза на лоб полезли. «Каперская операция по инициативе экипажей? Да это же против всех уставов!»

– Конечно, дело это очень рискованное. Срочное. И притом не вполне верное. Разведданные с Фелиции поступают с запозданием. Наш информатор гарантирует, что «Яуза» пробудет на рейде Фелиции еще семь суток. Но в деталях уверенности нет. На момент получения последней разведсводки труппа находилась на борту «Яузы». Но клоны могли переправить ее на Фелицию, то есть непосредственно на Вару-8. Кроме того, нельзя исключать вероятности, что не сегодня-завтра за Императорским балетом прибудет какой-нибудь конкордианский транспортник с Йамы. Но если мы все-таки решимся атаковать, если нам повезет – выигрыши очевидны. Сейчас нам, как никогда, нужна победа. Пусть небольшая, но бесспорная. Вы знаете, что Россия – традиционный лидер в мировом балетном искусстве. А потому Императорский балет – не просто культурное достояние России, но и символ земной цивилизации вообще… – Бердник перевел дух. – Итак, нам предстоит решить: будет наше авиакрыло спасать Императорский балет или риск чересчур велик, а шансы на успех ничтожны. Вопросы есть?

Вопросы сразу же возникли у двух пилотов торпедоносцев, у одного штурмовика и нашего Сергея Цапко.

Пилотов ударных флуггеров интересовали сугубо профессиональные параметры: интенсивность зенитного огня, общее устройство противокосмической обороны в системе Львиного Зева, функции торпедоносцев в предстоящей операции (грубо говоря: «кого торпедировать-то?») и так далее.

Цапко спросил кое-чего поинтереснее:

– Мой вопрос – персонально товарищу Шубину. Вопрос о секретном оружии… (Белоконь навострил уши.) Ходят слухи, что созданы истребители, которые прикрыты в бою защитным полем. Если это правда, вопрос: не считает ли командование, что пришло время их проверить? В бою за «Яузу»? И сразу – второй вопрос: говорят, у нас появились какие-то линкоры-невидимки… (Тут уже навострил уши я: уж не эти ли «невидимки» повстречались мне на Луне, в периметре Хайека?) Как эти разговоры понимать?

Шубин, который и без того улыбался, от вопросов Цапко пришел в превосходное расположение духа:

– Очень своевременные вопросы, товарищ лейтенант! Особенно первый. Но отвечу я вам для начала на второй. Действительно, построены и уже больше года проходят ходовые испытания новые боевые корабли. Испытывается не только техника, но и принципиально новые тактические методы ее использования. Однако использовать новинки в бою пока еще рано. Командование не намерено прежде времени раскрывать свои секреты противнику, а потому рейд на Фелицию, если он вообще состоится, будет проведен только наличными кораблями третьей эскадры. Это все, что нам положено знать… Теперь первый вопрос. Я только что получил приказ, разосланный главкомом по всем авиакрыльям флота. Приказ – о принятии на вооружение истребителя DR-19 «Дюрандаль» производства известного южноамериканского концерна «Дитерхази и Родригес». Это одноместный флуггер классической схемы. Его отличительными особенностями являются феноменальная механизация крыла и бортовой генератор защитного поля…

(Пилоты загудели: восторженно, недоверчиво, недоуменно. Переверзев хлопнул меня по плечу и сдавленно вскрикнул: «Вот тебе и истребитель „Деза“, Фома ты неверующий!»)

– К сожалению, большую часть выпущенных истребителей завезли на базы Синапского пояса как раз в рождественскую неделю. Причем разобранными, в контейнерах. Где «Дюрандали» и были уничтожены воздушно-космическими ударами противника либо нашими войсками при отступлении. Но некоторое количество «Дюрандалей» было доставлено сюда, в Город Трех Звезд. Машины сейчас собраны бригадами техников концерна, проверены и подготовлены к передаче экипажам. «Трем Святителям» достались девять истребителей, то есть ровно четверть штатного состава авиакрыла. Если вы, товарищи, примете решение утвердить нашу каперскую операцию, пилоты получат пять дней на освоение «Дюрандаля». Это мизер, но больше мы дать не можем…

– Товарищ эскадр-капитан, но ведь освоить новый истребитель за пять дней невозможно! – не сдержался Цапко.

– Невозможно. Если истребитель этот – не «Дюрандаль». Я уже имел удовольствие трижды пилотировать эту машину – во время закрытого совещания комсостава москитного флота в Тушине, в ноябре прошлого года. И должен вам сказать, что новый истребитель принципиально проще всех известных аналогов. Количество параметров управления «Дюрандалем», изменяемых пилотом, уменьшено до предела. Это сделано именно для того, чтобы можно было в кратчайшие сроки переучить летный состав на новую машину.

Цапко, однако, не отступался:

– Но если уменьшается количество человекозависимых параметров, значит, снижается свобода пилотирования, верно? Попросту говоря, у «Дюрандаля» должна быть низкая маневренность. И вероятно, проблемы с фигурами высшего пилотажа.

– Это верно, – кивнул эскадр-капитан. – Тактическая специализация «Дюрандаля» – борьба с ударными флуггерами противника и батареями ближней обороны. Как истребитель завоевания превосходства в кубатуре боевых действий он малопригоден. Но возле Фелиции мы не ожидаем встречи с серьезной группировкой неприятельских истребителей. Не исключено даже, что для «Дюрандалей» не найдется никакой работы, кроме демонстративных действий.

– Спасибо, товарищ эскадр-капитан, – сказал Цапко. – Я думаю, ребята, – он обвел глазами сидящих вокруг него пилотов, – мы уступим это чудо-оружие нашему молодому пополнению. Я еще этого чудо-истребителя в глаза не видел, но мне мой латаный-перелатаный «Горыныч» по-любому милее, пусть и без защитного поля.

Тут и Бабакулов наконец созрел на типично бабакуловский вопросец.

– Скажите, товарищ эскадр-капитан, а Дворецкая… Дворецкая там? – с придыханием спросил он.

– Не понял, – отрывисто сказал Шубин.

– Ну как же? – Бабакулов обиженно вздернул брови. Да что там обиженно – он был просто-таки обескуражен! – Агриппина Дворецкая, прима Императорского балета.

На лице Шубина брезгливое недоумение стремительно сменилось командирским всезнанием.

– Ну какой же балет без примы, лейтенант? Балет без примы – как флуггер без пилота! Правильно, товарищи?