Книга Операция "цитадель" - Богдан Сушинский

Когда Родль выключил приемник, в штабе воцарилось гробовое молчание. Все смотрели на Скорцени с такой верой в глазах, с какой смотрят на толкователя знамений или Мессию.

— Ну вот, наконец-то этот негодяй, — пророкотал своим зычным басом Скорцени, — окончательно сорвал с себя забрало дипломатии и, таким образом, полностью развязал нам руки.

Несмотря на то что речь шла о потере рейхом последнего своего союзника, все присутствующие офицеры с облегчением вздохнули: теперь их уже ничто не сдерживало, а значит, уже никто и ничто не способно было помешать им завтра же свергнуть Хорти.

45

Рассвет еще только зарождался, и вершины прибрежных холмов постепенно озарялись отблесками невидимых костров, разведенных с восходом солнца где-то между выбеленными осенней изморозью лугами и чернеющим холодным поднебесьем.

Западная и восточная части Будапешта почивали во мраке сонного безмолвия. Почти лишенные огней, расчлененные невидимой отсюда, с горы Геллерт, долиной Дуная, они напоминали два огромных лагеря, крыши-шатры которых разбиты между холмами и кронами деревьев. Еще несколько томительных минут — и взорвут тишину надрывные звуки боевых труб, река огласится криками воинов, звоном мечей и глухим набатом сомкнувшихся щитов.

Остановив машину метрах в двадцати от крепостных ворот, Скорцени взглянул на часы. Пока что все шло по графику. Тени, мелькнувшие между деревьями у самой стены Цитадели, могли принадлежать только парашютистам. А значит, крепость уже окружена и все подходы к ней перекрыты.

Коммандос штурмбаннфюрера Крунге перебрасывали сюда, к подножию горы, всю ночь. Чтобы хоть как-то замаскировать эту переброску, их подвозили как бы с разных сторон, по две-три машины. К тому же в последние дни Скорцени специально гонял машины с десантниками на борту по центральной части города, чтобы венгерские полицейские получше привыкли к их вояжам и смирились с ними. Так что теперь эти машины ни у полицейских, ни у армейских патрулей особых подозрений не вызывали.

Доставив сюда парашютистов, грузовики останавливались в неприметных темных переулках, коммандос без лишней болтовни и громыхания подков высаживались и, словно жуки, расползались по склонам горы, взбираясь все выше и выше, к мрачным башням Цитадели.

— Господин штурмбаннфюрер, — появился у приоткрытой дверцы «пежо» Скорцени командир батальона парашютистов Крунге. — Крепость окружена солдатами 22-й дивизии СС и моими коммандос. Я приказал задерживать все живое, что окажется у ворот и крепостных стен.

— Можете считать этот приказ самым мудрым из всех, которые когда-либо отдавали в своей жизни, — процедил Отто.

— Кроме того, два моих взвода выделены в помощь батальону «Центр» и вашим парням.

— Вы обязаны были сделать это.

Последние слова Скорцени произносил уже тогда, когда у подножия Геллерта послышался рев танковых моторов. Несколько минут оба офицера смотрели на изгиб дороги, ведущей к крепости. По тому, как дрожала под ногами земля, по характеру шума двигателей нетрудно было определить: идут тяжелые «тигры».

Штурмбаннфюрер пересел в кабину грузовика, в кузове которого, как было заранее условлено, восседала его «персональная группа захвата». Среди прочих в нее входили пять унтер-офицеров из числа тех коммандос, которые принимали участие в операции по освобождению Муссолини, а также проверенные в нескольких операциях офицеры-коммандос Фёлькерсам и Остафель. Это были наиболее проверенные диверсанты, которых Скорцени вполне мог считать своей личной лейб-гвардией.

У самой подошвы горы танки останавливались и к каждой машине бросались десантники из истребительного батальона «Центр», формируя, таким образом, танковый десант.

Тем временем в крепости встревожились. Несколько гвардейцев из батальона гонведа сунулись за ворота, пытаясь выяснить, что происходит. В самой Цитадели засуетились лучи фонариков, под громкие команды офицеров из караульных помещений и казармы выбегали подразделения гонведа и дворцовой охраны.

Но было уже поздно. Где-то внутри Цитадели прозвучал мощный взрыв, который был штурмбаннфюрером мгновенно расшифрован: это, пройдя через подземные лабиринты, прорвались на поверхность парашютисты СС. Под таранными ударами танков ворота крепости пали, и «тигры» на полной скорости врывались на улочки и площади крепости, занимая ключевые позиции у дворца регента и различных министерских зданий, а также у особняка немецкого посольства. Навстречу им из посольства небольшими группами выбегали хорошо тренированные парни в штатском, еще с вечера зашедшие туда «по делам» и случайно «засидевшиеся за чашкой кофе» до утра.

На углу одного из зданий грузовик, в кабине которого ехал Скорцени, чуть не налетел на венгерский танк, стоявший с высоко задранным стволом орудия. Таким образом командир машины явно давал понять, что не намерен вступать в бой.

— Господин штурмбаннфюрер, перед вами — генерал Кароль Лазар, командир лейб-гвардии Хорти, — подтолкнули к Скорцени рослого, уже заметно стареющего начальника охраны, который одновременно являлся и комендантом крепости.

— Так это вы командуете здесь?! — прорычал штурмбаннфюрер с таким нескрываемым удивлением, словно представить себе не мог, что такая мразь способна что-либо возглавлять и кем-либо командовать.

— Вы правы: я командир охраны.

— Молчать! К телефону! Немедленно прикажите командиру батальона прекратить огонь.

— Но кто вы такой?

— Я? Вы спрашиваете, кто я такой?! — удивленно осмотрел штурмбаннфюрер присутствовавших при этой сцене эсэсовцев. — Скорцени — вот кто я такой! Штурмбаннфюрер Отто Скорцени! Нужны еще какие-то объяснения?

— Но вы понимаете, что ворвались в крепость, в которой… — пробубнил генерал, оглядываясь через левое и правое плечи на Штубера и Родля, подпиравших его стволами своих шмайсеров. — …в которой располагается резиденция регента.

— Во-первых, не ворвались, а вошли. Это войска СС, то есть войска, союзные венгерской армии. Или вы уже так не считаете, генерал?

— Нет, нет, считаю, но…

— Тогда прикажите немедленно прекратить огонь! Если вы действительно комендант, — уже спокойнее, но в то же время довольно жестко и внушающе произнес Скорцени, — то немедленно прикажите гарнизону сложить оружие. С этой минуты на вас ложится вся ответственность за возможное кровопролитие. Времени на размышление у вас нет[103].

— Однако здесь резиденция Хорти, — все еще упорствовал генерал. — И мне приказано…

— Ах, здесь резиденция?! — издал тевтонский рык Скорцени. — Самого Хорти? Кто бы мог подумать! Так вот, сегодня же регенту придется сменить эту резиденцию на более безопасную, расположенную подальше от всех тех, кому он уже порядочно надоел!

В это время во дворе Цитадели и на площади возле здания правительства вновь разгорелась перестрелка. Раздалось несколько глухих взрывов, доносившихся откуда-то из подземных галерей.