Книга Мир вечного ливня - Дмитрий Янковский

Когда я, выбросив руку вперед, проделал этот прием в отношении второго охранника, он так резко согнулся пополам, что на заднице лопнули брюки. Мне осталось только ухватить его за ухо и помочь завершить начатую траекторию — с размаху уткнуться макушкой в пол. После такого падения редко кому удается подняться в течение десяти минут.

В тот же момент я получил оплеуху от первого противника, но она прошла вскользь — у него не было возможности размахнуться. В узком коридоре вообще не было возможности размахнуться, а стиль охранников, наработанный в просторных спортивных залах, предполагал внушительные замахи, прыжки и длинные удары ногами.

Вообще нормальный человек никогда не будет бить ногами выше пояса. В кино это смотрится очень эффектно, да и по жизни время от времени получается, но стабильности у такого приема нет. То есть он может пройти, а может поставить бойца в очень неловкую позу. Поэтому, когда третий охранник — жилистый и подвижный — выбросил ногу, целясь мне в голову, я был готов к такому повороту событий.

Однако едва его нога оторвалась от пола, я понял, что перехватить ее не получится — удар был отработан на совесть, надо отдать должное. Так что мне оставалось только увернуться. Но когда в бою с двумя-тремя противниками уворачиваешься от одного удара, непременно нарвешься на другой. Так и вышло — первый охранник точным ударом засветил мне в ухо, я не удержался на ногах и растянулся на ковровой дорожке. Тут же мне прилетело от другого ногой по ребрам. Это уже был перебор. У меня перехватило дыхание, но в то же время это был очень удобный момент, поскольку обратный ход ноги всегда медленнее, чем сам удар.

Стиснув зубы, я схватил жилистого стража за ботинок и изо всех сил провернул. Такое не часто получается, — как правило, для этого надо пропустить удар, — но уж если вышло, то эффективность приема оказывается очень высокой. При резком рывке можно вообще вывернуть голеностопный сустав противнику,но, даже если не получится, боль все равно дикая, да и стоять на этой ноге уже не выйдет.

Жилистый охранник взвыл, а я вскочил на четвереньки и коротко толкнул его плечом в пах. Конечно, он грохнулся, но первый охранник оказался у меня за спиной, и это не сулило ничего доброго. Когда оказываешься в такой ситуации, лучше всего броситься на пол, потому что неизвестно, откуда прилетит удар. А так, куда бы противник ни целился, он все равно попадет в пустоту. Проблема лишь в том, что из положения лежа очень трудно снова подняться, да к тому же есть опасность, что он всей тушей прыгнет на тебя сверху. К этому надо всегда быть готовым, если бросаешься на пол.

Я был готов. Поэтому, едва распластавшись на ковре, тут же колбасой перекатился в сторону. Очень вовремя, надо сказать, поскольку как раз на то место, где я только что находился, грузно опустились ступни охранника.

В драке важно знать, что, каким бы быстрым ни был удар, за ним всегда следует пусть короткая, но все же пауза. На этом можно и нужно ловить, поскольку в первую долю секунды после удара противник оказывается совершенно беспомощным. Вот я его и поймал. Только ботинки охранника коснулись пола, только он начал восстанавливать равновесие, как я, не вставая, сбил его подсечкой с ударом под колени. Тут важна не столько сила удара, сколько точность, поскольку под коленями есть особые жилы, удар по которым подкашивает ноги вне зависимости от физических данных и подготовки.

Когда верзила грохнулся на спину, я чуть привстал и рухнул на него сверху, целясь локтем в кадык. Он был так ошарашен падением, что не успел прикрыться ладонью, хотя я на это рассчитывал. В результате удар получился чересчур сильным — охранник хрюкнул и потерял сознание.

Я поднялся, глядя на три распластанных тела. Один из охранников еще шевелился. Тот, которому я вывернул ногу. Это было хорошо, поскольку сознания он не терял и мог пригодиться. Чтобы повысить его разговорчивость, я присел с ним рядышком и чуть придавил горло коленом.

— Какая кнопка открывает дверь? — вкрадчиво спросил я.

— Не знаю! — прохрипел охранник. — Я на дверях не дежурю.

— Жаль. А мог бы жить и жить… Ладно. Может, ты знаешь, сколько тут всего боеспособного населения?

— Еще двое в дежурке на втором этаже. Начальник охраны и дежурный по этажу. На третьем дежурного нет. Шеф не любит, когда кто-то ошивается рядом с его кабинетом.

— Понятно. Боевое оружие есть?

— Пистолет у начальника.

— Ладно, значит, поживешь еще.

Я уже хотел было оставить охранника, но он огорошил меня вопросом:

— Где ты драться так научился?

— Хех, — ответил я, ощупывая подбитые ребра. — Ты еще, брат, не видел, как люди дерутся. Штурмовики в спецназе, например. Я так, любитель, от скуки, а вот они… С ними я в рукопашном бою состязаться бы не стал, да снайперу оно и ни к чему. Драться редко приходится.

— Воевал?

— Нет, бахчу караулил на юге.

Я перешагнул через его ноги и направился к лифту. Как говорил один мой знакомый радист, если нет выхода, ищи вход. Правда, говорил он это в отношении электронных схем, но к выходам из зданий это тоже имело некоторое отношение. Не сидеть же под дверью! Надо искать хозяина. К тому же я был уверен, что он находится у себя в кабинете на третьем этаже. Уж хозяин точно должен был знать, где кнопка, открывающая дверь. К тому же у меня было еще о чем с ним побеседовать.

Поднимаясь на лифте, я больше всего беспокоился, что меня остановят и атакуют на втором этаже. Учитывая наличие у начальника охраны боевого пистолета, мне бы пришлось попрыгать как следует, а здоровье после ранения уже не то. Да и старею, чего уж греха таить. Но второй этаж я проскочил без помех, а через секунду звякнул колокольчик лифта, обозначая остановку на третьем.

Двери раздвинулись, и я ступил в коридор. Что-то до боли знакомое было в этом моменте, а оттого особенно тревожное. Странно… Что может быть проще, чем выйти из лифта? Шагнул — и дело с концом. Но меня прямо-таки мороз по коже подрал — я вспомнил, что именно с такого шага из лифта началась удивительная история моих вылазок в сферу взаимодействия. Каким-то двадцать четвертым чувством я ощутил, что круг замыкается именно здесь, что именно сегодня произойдет нечто важное, что поставит точку в этих событиях. Или восклицательный знак? Или знак вопроса? Я-то был согласен и на запятую, но стало понятно, что решать сегодня не мне. Я мог потрепыхаться, поумничать, сделать нечто неординарное, но по большому счету стало ясно, что после разговора с Северным Оленем я перестал быть самостоятельной единицей и превратился в орудие неких неведомых сил. Нет, я не утратил индивидуальности, не утратил воли. Напротив, я многое приобрел. И воля моя сделалась только крепче, только значительнее. Просто у меня появилось предназначение, как у древних царей. А вместе с предназначением и ответственность. Я это ощутил в полной мере только сейчас, а Катя ведь так и жила — ей скучно было прожигать жизнь только себе во благо, она готова была пожертвовать этим благом, лишь бы сделать счастливыми как можно больше людей. Не в этом ли сакральное предназначение Воина? В «Книге Пяти Колец» японский воин Миямото Мусаси писал: «Использовать умения только на благо себе — пошло». Я долго не мог понять, почему он так написал. Теперь понял. И что бы ни имел в виду Северный Олень под просьбой привести в мир сна солнце — это и было мое предназначение. И все, что я делал сейчас, казалось бы, для себя, — я выполнял свое предназначение. Можно было делать шаг из лифта без страха, потому что тем, кто руководствуется предназначением, помогают боги. Черти, правда, мешают, но они никогда не были главной силой во Вселенной.