Книга Магия Отшельничьего острова - Лиланд Экстон Модезитт

Мой взор проник в самую глубину ее черных глаз, но там не было ничего, кроме усталости.

Кристал подняла руку в жесте, представлявшем собой отчасти благословение, отчасти воинский салют, а я поклонился и повернулся кругом. После чего зашагал к конюшне.

Когда я подошел туда с посохом и торбой, у ворот меня уже поджидала Елена с двумя верховыми солдатами.

— Где твой пропуск? — требовательно спросил конюх. — Ох, пропади он пропадом!.. — я так и не удосужился подсунуть этот дурацкий листок на подпись кому-нибудь из начальства. — Елена!

— Да, Мастер гармонии?

— Я забыл попросить субкомандующего поставить на этой писульке свой автограф.

— Автограф?

— Подпись и печать на пропуске. Чтобы мою лошадь выпустили из конюшни.

— Плевать на все пропуска! Забирай своего коня.

Она заехала в ворота конюшни впереди меня.

— По личному поручению субкомандующего! Нечего тут разводить волокиту!

Длинноносая, с квадратным подбородком воительница направила своего скакуна прямо на конюха, который попятился и отступил в угол. Предоставив им разбираться друг с другом, я быстро оседлал и навьючил Гэрлока.

При моем появлении у выхода конюх пробормотал:

— Доброго пути, Мастер гармонии...

— Всего хорошего, — суховато откликнулся я. Ввиду ограниченности средств мне совсем не хотелось платить за конюшню.

— Это что, лошадь? — осведомилась унтер-офицер.

— Не совсем. Это Гэрлок. Но ты ведь не думаешь, что я мог бы ездить на каком-нибудь чудище, вроде одного из ваших? — глядя на суровое лицо воительницы, я не смог сдержать ухмылки.

— Рада, что ты это понимаешь, Мастер гармонии, — промолвила та и ухмыльнулась в ответ. От неожиданности я едва не свалился с пони.

Остальные двое переглянулись, но не вымолвили ни слова. Покинув конюшню, мы проехали воротами цитадели и оказались в Кифрине — городе, в котором, благодаря беленым стенам, известняковому или мраморному мощению улиц и красной черепице кровель, было светло, несмотря на мелкий дождь и серые облака. На улицах стоял гомон, словно тут собрались сотни говорливых Шерванов.

«...лучший хлеб в Кифриене... под высоким покровительством самодержца...»

«...и ты мог бы перейти эту реку вброд, вот сколько он выпил. Отродясь не видывал, чтобы скотина столько пила, а кроме того...»

«...твое будущее стоит дороже медяка! Нужно быть дурнем, чтобы пожалеть медяк и упустить возможность узнать свою судьбу...»

«...Везира, сказал я ей, чтобы этого не было. Ни в коем случае! Да, так и сказал, но она, конечно, не послушала. Да и с чего бы ей меня слушать — при ее-то высоком чине и шелковых нарядах...»

— Здесь у вас всегда так шумно? — полюбопытствовал я, подъехав к Елене.

— Нет, — унтер-офицер покачала головой. — Еще рано, и на улицах, почитай, тишина. Вот чуток попозже загалдят так загалдят.

«...Берна, ты только глянь на того пони! Не иначе как с севера. Экий он лохматый...»

За пределами резиденции самодержца, представлявшей собой не дворец, а сторожевую цитадель с примыкающими к ней казармами, город не имел стен и, кажется, даже четкой границы. Просто по мере того, как мы ехали по направлению к Закатным Отрогам, здания становились ниже и располагались на большем расстоянии одно от другого. Говорливая толпа на улицах заметно редела. Определить, где заканчивалась столица и начинались пригороды, не представлялось возможным. Однако еще до середины утра мы уже ехали по пустынной дороге среди волнистых холмов.

Мелкий дождик прибил дорожную пыль, но, к счастью, еще не обратил ее в грязь. Гэрлок приноровился к аллюру, заданному бурым мерином Елены. Все утро мы ехали в молчании.

Местность производила приятное впечатление, хотя по части растительности страна уступала и Галлосу, и не больно-то зеленому Отшельничьему. Однако холмы, делавшиеся все выше с каждым кай продвижения на запад, буквально притягивали мой взгляд. Я даже приметил несколько мест, где можно было бы устроить лесопилку или столярную мастерскую: и речушка есть, и дорога рядом, и до ближайшей делянки не так уж далеко.

А приметив, качал головой: неужто я и впрямь не оставил мысль сделаться настоящим столяром? Дядюшка Сардит, наверное, покатился бы со смеху.

В середине дня мы устроили привал на берегу речушки, протекавшей рядом с дорогой.

— Это ведь не настоящая узда, — заметил ехавший рядом молодой солдат. — Как тебе удается управляться со своим пони?

— По правде сказать, никогда об этом не думал, — отозвался я и предложил воину кусочек белого сыра.

Гэрлок заржал.

Поившая своего коня Елена решила, что пони тоже хочет водицы, и, бросив поводья на седло, шлепнула его по крупу, направляя к реке.

Солдат взял сыр, но, когда Гэрлок побрел к реке, уставился ему вслед.

Другой солдат, женщина примерно моих лет, с коротко стрижеными светло-русыми волосами, зелеными глазами, на редкость смуглой кожей и пересекавшим почти всю правую щеку рваным шрамом, подошла поближе.

— Хочешь сыру? — спросил я.

— Спасибо, — отозвалась она доброжелательным и серьезным тоном. — А ты... ты и вправду Мастер гармонии?

— Почему бы и нет? — с ухмылкой ответил я. — Звать меня Леррис, родом я с Отшельничьего. А с вашим субкомандующим мы давние знакомые и друзья.

Брови ее поднялись. Можно было представить себе, какого рода байки уже распространяются по всему войску.

— Она не только Мастер клинка, но и женщина. И действительно мой хороший друг.

— Извини, — пробормотала она, — я не имела в виду ничего такого...

Я отмахнулся.

— Понимаю, сплетникам рот не заткнешь. Могу признать, что эта женщина мне не безразлична, но не более того. Во всяком случае, пока. Прежде всего мы должны исполнить свой долг.

— А что, на Отшельничьем все мужчины такие?

Едва не поперхнувшись сыром, я закашлялся, а прокашлявшись пробормотал:

— Нет... не все. Такие тупицы, как я, редки.

— Мастер гармонии шутит, Фрейда, — вмешалась Елена. Голос ее звучал холодно, но глаза улыбались. — Но чем донимать его расспросами, ты бы лучше напоила лошадь. Кстати, Валдейн, это и к тебе относится. Мы остановились ненадолго.

— Ты опаснее, чем кажется, Мастер гармонии, — промолвила унтер-офицер, когда солдаты отошли за пределы слышимости. Но улыбка не покинула ее глаз.

— У меня нет возможности говорить неправду, — откликнулся я, пожав плечами, — а это создает некоторые затруднения.

— Ты не можешь лгать?

— Вообще-то могу, но за это приходится платить. И тогда мне бывает несладко.