Книга Дюна: Пауль - Брайан Герберт

— Говорит падишах-император Шаддам IV. Моим имперским декретом я приказываю немедленно прекратить все военные действия. Мне приходится прибегнуть к этой экстраординарной мере, чтобы предотвратить эскалацию войны убийц и ее превращение в полномасштабную войну между Домами Ландсраада.

Лик императора буквально излучал самодовольную уверенность.

— Я прибыл сюда лично, чтобы принять капитуляцию Дома Моритани. Виконт уже передал мне просьбу о том, чтобы ему позволили предстать перед имперским судом. Это единственный способ избежать дальнейшего кровопролития.

Глядя в передний иллюминатор командного корабля, Лето увидел, как рядом с фрегатом принца Ромбура приземлился еще один корабль. На его борту красовалась красно-золотая эмблема Дома Коррино.

~ ~ ~

Человеческая раса связана воедино не только общностью генетического происхождения, но и универсальными стандартами поведения. Те, кто не следует добровольно по пути, указанному цивилизацией, не могут считаться истинными людьми.

Аксиома Бене Гессерит

Когда взошедшее на следующее утро солнце осветило принужденный к миру Грумман, в сером небе повисла армада военных кораблей Коррино. Под охраной сардаукаров, одетых во внушительную форму, падишах-император и делегация аристократов вкупе с чиновниками Ландсраада собрались у главного входа в цитадель Ритки, надуваясь от сознания собственной важности. Огромная крепость была совершенно беззащитна, как униженный проситель. Виконта Моритани вынудили к покорности.

За ночь защитники Груммана отступили в крепость, а виконт добровольно отключил защитное поле, чтобы сановники императорского двора и вожди вражеских армий могли беспрепятственно войти в город. Теперь группа официальных лиц стояла перед высокими деревянными дверями, украшенными головами рогатых быков — гербами Дома Моритани. Высоко над головами собравшихся поднимались древние стены, укрепления с башенками, валами и бастионами. На холодном ветру трещали желтые знамена.

В составе инопланетной делегации находился и Пауль вместе с отцом, одноруким эрцгерцогом Эказом и принцем-киборгом с Икса. Все они ждали, когда откроются резные ворота. За ночь люди привели себя в порядок и теперь вместо полевой формы все были одеты в форму парадную, с гербами на петлицах и отворотах. Пустой рукав Арманда был подколот к кителю медалью с гербом Дома Эказов.

Пауль заметил, как стара и запущена цитадель Ритки: за несколько столетий эта крепость выдержала, очевидно, не одну битву и не одну осаду. На каждой двери под гербом красовались картины прежних сражений длинной и пестрой истории Дома Моритани. О некоторых сражениях Пауль знал из своих изысканий. Сразу бросалось в глаза, что на дверях нет изображений последних мерзостных деяний виконта на Гиназе и Эказе.

Пока они ждали, Пауль вдруг понял, что никогда в жизни не стоял так близко от императора Шаддама IV. Мальчик был вынужден признать, что у императора величественный вид; впечатление его блеска и могущества усиливалось блистательными инсигниями его власти. Действительно ли Шаддам правит миллионом планет, или это все же преувеличение? Казалось, император был удовлетворен тем, что укротил непослушание Моритани, и горел желанием вернуться на Кайтэйн. Он и сопровождавшие его лица, очевидно, искренне верили в идею о том, что споры можно решить путем переговоров силой закона, но эта идея сохраняла свою ценность только в том случае, если все стороны соглашались играть по одним и тем же правилам.

— Мне думается, что это дело не решится так мило и чисто, как надеется император, — тихим голосом произнес Гурни. — Виконт не закончит этот конфликт, просто подписав какую-то ничтожную бумажку о мире.

Пауль, основываясь даже на своем небольшом опыте, мог только согласиться с Халлеком. Он чувствовал тугой ком в животе и видел, как напряжено лицо отца.

Однако, глядя на других членов делегации, Пауль почувствовал, что многие чиновники империи, наблюдатели Ландсраада и члены различных комитетов испытывают неподдельный восторг. Их переполняло восхищение от того, что император смог решить сложную проблему одним только своим присутствием. Сардаукары были наготове, держа свои мощные винтовки на боевом взводе.

Раздался грохочущий рев странных грумманских рожков, тяжелые створки дверей отворились внутрь, и люди в желтых мундирах молча повели делегацию в приемный зал. Там, в середине большого зала, в полном одиночестве стоял виконт Хундро Моритани, наряженный в меха и изящную придворную одежду. В дальнем конце зала стоял массивный, демонстративно пустой трон. Лоб виконта блестел от пота, глаза покраснели, выглядел он изможденным и нервным.

Шаддам IV вошел в зал, сопровождаемый свитой. Он окинул помещение недовольным взглядом, нахмурившись при виде грубо сработанного трона и потертых гобеленов на стенах.

— Это место вполне подходит для церемонии принятия капитуляции и обнародования моих распоряжений, но после этого я не намерен здесь задерживаться.

Свита герцога Лето последовала за императором в тронный зал, но Дункан вдруг едва не споткнулся, когда заметил стоявшего по стойке «смирно» возле виконта рыжеволосого молодого человека.

— Привет тебе, Дункан Айдахо, — сказал Хий Рессер, — привет, старый друг.

Пауль слышал рассказы об этом товарище Дункана, оставшемся на Гиназе даже после того, как другие грумманские курсанты покинули школу мастеров меча. Хорошо усвоив уроки отца, Пауль понимал, что существуют понятия о чести, которые могут заставить человека соблюдать клятву даже тогда, когда она обязывает его служить дурным правителям.

— Мне бы хотелось, чтобы ты присоединился ко мне и пошел на службу в Дом Атрейдесов, — сказал ему Дункан. — Я бы предпочел сражаться рядом с тобой, а не против тебя.

— Кому служить — не мой выбор, — ответил Рессер.

— Никаких сражений больше не будет, — безапелляционно оборвал их разговор Шаддам и уселся на трон виконта, чтобы председательствовать на церемонии. — Я привез с собой заранее заготовленный документ.

Император сделал знак чиновнику, и тот вручил повелителю позолоченный лист бумаги.

Виконт сел на стул, стоявший поблизости от трона у небольшого складного столика. Этот стол был, очевидно, рабочим местом канцлера или писца, готовившего документы для Хундро Моритани. Сейчас грумманский лидер без возражений занял подчиненное место. Рессер, прямой как струна, стоял за спиной своего хозяина.

— Мне надо изучить ваши условия, прежде чем с ними согласиться, — с нескрываемым презрением произнес Моритани.

— В этом нет никакой необходимости. — Шаддам подался вперед. — Эти условия не подлежат обсуждению.

Ромбур, казалось, был очень доволен, видя замешательство потерпевшего поражение правителя. Стоявший рядом с иксианским принцем эрцгерцог Арманд имел очень болезненный вид, и только гнев позволял ему держаться с неизменным достоинством. Герцог Лето напряженно ловил каждую деталь происходящего.