Книга Грань риска - Робин Кук

— Такой ты нравишься мне гораздо больше, чем раньше, — заверил он. — Когда я теперь общаюсь с тобой, у меня нет ощущения, что я вот-вот наступлю на яичную скорлупу. Теперь у меня нет необходимости спрашивать себя, как ты отреагируешь на то или иное мое слово.

— Это удивительно, что из такого страшного события родилось хоть что-то хорошее. Самое смешное, что я только теперь набралась мужества сказать отцу, что я в действительности о нем думаю.

— Что же здесь смешного? — спросил Киннард. — Это нормально, уж коль ты научилась говорить людям то, что думаешь.

— Смешное заключается не в том, что я это сделала, — пояснила Ким. — Очень уж забавным получился результат. Сначала он страшно обиделся и целую неделю отказывался говорить со мной по телефону. Потом позвонил, и теперь у нас с ним великолепные отношения.

— Это же прекрасно, Ким, прямо как у нас, — сказал Киннард.

— Угу, — согласилась Ким. — Прямо как у нас.

Она приникла к нему и ласково обвила здоровой рукой его шею. Он ответил ей жарким объятием.

Пятница, 19 мая 1995 года

Остановившись перед входом в новое кирпичное здание, куда она собиралась войти, Ким окинула внимательным взглядом его фасад. Над входной дверью в кирпичную стену была врезана мраморная плита, на которой было высечено: «ОМНИ ФАРМАСЬЮТИКАЛ». Она до сих пор не могла понять, как относиться к тому факту, что компания продолжает функционировать, несмотря на все произошедшее. С другой стороны, было совершенно ясно, что, угрохав на это предприятие практически весь свой капитал, Стентон не даст «Омни» умереть естественной смертью.

Ким открыла дверь и вошла в здание. Подойдя к дежурному, она назвалась. Ждать ей пришлось недолго. В приемную вышла очень милая старомодно одетая женщина и проводила ее к дверям одной из лабораторий компании.

— Вы сможете потом самостоятельно найти выход из здания? — спросила женщина.

Ким поблагодарила ее за предложенную помощь и заверила, что без труда отыщет выход. Женщина ушла, а Ким повернула ручку двери и вошла в лабораторию.

Из рассказов Стентона Ким знала, что ее ждет. Дверь, в которую она только что вошла, вела не в собственно лабораторию, а в своеобразный «предбанник». От лаборатории его отделяла стена. Начиная с высоты примерно одного метра стена была стеклянной. Около стены стояло несколько стульев, а также столик с селектором для связи, а лаборатория отделялась от «предбанника» бронзовой дверью, при взгляде на которую сразу вспоминались двери в хранилища швейцарских банков.

За стеклянной стеной была видна биомедицинская лаборатория, очень похожая на ту, которая в свое время располагалась в бывшей конюшне имения Стюартов.

Следуя инструкциям Стентона, Ким села на один из стульев и нажала красную кнопку вызова на селекторе. Внутри помещения, за лабораторными столами, она увидела две человеческие фигуры в белых халатах. Люди были поглощены работой. Заметив Ким, они встали и подошли к разделительной стене.

При виде этих людей Ким ощутила острую жалость. Она бы никогда в жизни не узнала их, случись им встретиться на улице. Это были Эдвард и Глория. Оба были страшно обезображены полученными ожогами. На их головах совершенно отсутствовали волосы. В будущем их наверняка ждет не одна косметическая операция. Передвигались они весьма неуклюже. В руках несли внутривенные капельные системы, соединенные с пластиковыми катетерами. Системы были сконструированы таким образом, что в любой момент можно было экстренно ввести в вену нужный препарат. Кисти их рук были начисто лишены пальцев.

Они заговорили. Видимо, огонь не пощадил их голосовые связки. Произнося слова, они издавали хриплые клокочущие звуки. Они поблагодарили Ким за визит и сказали, что, к сожалению, не могут провести ее по лаборатории и показать ей оборудование, сконструированное специально для таких инвалидов, как они.

Возникла неловкая пауза. Потом Ким спросила, как у них дела со здоровьем.

— Если учесть масштабы того, что с нами случилось, неплохо, — ответил Эдвард. — Самая страшная проблема заключается в том, что у нас до сих пор случаются припадки, хотя в нашем мозгу уже давно не осталось и следов «ультра».

— Эти припадки случаются с вами по-прежнему во сне? — поинтересовалась Ким.

— Нет, не во сне, — сказал Эдвард. — Теперь они возникают у нас спонтанно в любое время, неожиданно, как эпилептические припадки. Хорошо хотя бы то, что они не слишком длительны и даже без лечения не продолжаются больше получаса.

— Мне очень жаль, — сочувственно произнесла Ким. Душа ее была полна грусти. Она встретилась с людьми, жизнь которых непоправимо искалечена.

— Такие уж мы жалкие создания, — заключил Эдвард.

— В этом наша вина, — добавила Глория. — Мы-то уж должны были понимать, что принимать новые лекарства можно только после полного и всестороннего изучения всех их токсических свойств.

— Не думаю, что это что-то изменило бы, — возразил Эдвард. — На животных мы так и не получили того эффекта, который наблюдался у нас. В самом деле, тем, что принимали лекарство сами, мы спасли сотни добровольцев от участи, которая оказалась уготована нам.

— Но были же и другие побочные эффекты, — напомнила Ким.

— Да, — признал Эдвард. — Надо было обратить самое пристальное внимание на нарушение кратковременной памяти. Испытания показали, что препарат блокирует нормальное функционирование нейронных сетей в коре головного мозга.

— Ваши дальнейшие исследования пролили свет на то, что произошло с вами? — спросила Ким.

— Изучая друг друга во время припадков, мы подтвердили тот вывод, к которому пришли и раньше, когда заподозрили, что это мы бесчинствуем по ночам. Теперь, как я уже говорила, мы подтвердили это документально, — пояснила Глория. — «Ультра», накапливаясь в ткани мозга до определенного порогового уровня, блокирует корковый контроль лимбической системы и низших центров головного мозга — они становятся неуправляемыми.

— Но почему приступы повторяются теперь, когда лекарство выведено из организма? — удивленно спросила Ким.

— Вот в этом-то и заключается весь вопрос! — воскликнул Эдвард. — Это мы и стараемся сейчас выяснить. Мы полагаем, что механизм тот же, что и при формировании «дурных воспоминаний» после приема галлюциногенов. Мы изучаем данный феномен, чтобы исправить создавшееся положение и лишить лекарство этого неприятного и нежелательного действия.

— Какое-то время дилантин предотвращал развитие приступов, — сказала Глория. — Но потом у нас развилась толерантность, и он перестал нам помогать. Но тот факт, что на эти припадки можно воздействовать, внушает определенный оптимизм. Может быть, удастся найти подходящее средство.

— Знаете, я страшно удивлена тем, что «Омни» продолжает работать. — Ким решила сменить тему разговора.

— Мы тоже, — проговорил Эдвард. — Удивлены и обрадованы. В противном случае мы не располагали бы этой лабораторией. Стентон решил не сдаваться, и его усилия были вознаграждены. Один из алкалоидов, содержащихся в открытом нами грибке, обещает стать хорошим антидепрессантом. Он смог найти деньги для проведения исследований.