Книга Мятежная дочь Рима - Уильям Дитрих

— Валерия! — отчаянно вскрикнул он. Но сам уже не услышал этого.

Гордился бы им сейчас отец?

Снова посыпались удары, и через мгновение свет померк. Марк был мертв.

А Арден, прижатый к южной части Адрианова вала, яростно сопротивлялся. Поднырнув под копье одного из кавалеристов, он быстрым движением перерезал поджилки его коню. Раздалось дикое ржание, и несчастное животное, сбросив седока, рухнуло на землю и забилось в агонии. Солдату понадобилась всего секунда, чтобы опомниться и вскочить на ноги, но Арден оказался быстрее — прежде чем римлянин успел это сделать, меч варвара уже воткнулся ему в горло. Хрустнули позвонки, раздался омерзительный чавкающий звук, и фонтан крови ударил вверх. Но Арден уже успел отскочить и одним прыжком вскочил на коня позади другого солдата. Снова свистнул меч, и второй всадник, вопя от боли, покатился по земле. Двое варваров своими копьями одновременно пригвоздили его к земле, и крики стихли.

А потом римская стрела, воткнувшись в грудь одного из них, заставила его рухнуть рядом со своей жертвой, мгновением позже та же участь постигла и второго. Арден окинул взглядом своих людей — отовсюду слышались пронзительные крики, и его соплеменники один за другим падали на землю — кто с копьем в груди, кто с разрубленной головой — и гибли под копытами разъяренных римских коней. Преимущество Гальбы было очевидным — пешие варвары не могли устоять перед атакой тяжеловооруженной конницы, которая беспощадно давила их лошадьми, а дождь стрел укрывшихся на Валу лучников раз за разом выкашивал в толпе варваров широкие ряды. Гнусное предательство завершилось чудовищной бойней.

— Уходим! Назад, к стене!

Уцелевшие варвары бегом кинулись к южной части крепости, к ее воротам, через которые они ворвались сюда всего лишь за полчаса до этого. Но теперь, под ливнем стрел, свистевших у них над головами, это выглядело почти безнадежным делом. Им все-таки удалось наконец прорваться к выходу, но широкие створки ворот захлопнулись у них перед самым носом. Один за другим варвары добегали до стены и падали, пораженные в спину стрелой прежде, чем успевали скрестить меч с кем-то из римлян. А сзади их безжалостно топтали лошадьми, и кельты, сжатые, словно сельди в бочке, гибли, даже не успев поднять меч. Их насаживали на копья, точно свиней на бойне, по нескольку человек разом, живых и мертвых вперемешку. Многие, предпочитая смерть рабству, недрогнувшей рукой вонзали себе в сердце кинжал.

Один Арден оставался невредим — стрелы, словно сговорившись, пролетали мимо, и ни одно копье еще не оставило на нем свой кровавый след. Неужто боги по какой-то неведомой причине хранят его?

Нет, это Гальба — этот мерзавец задумал взять его живым!

— Помните, — прогремело в воздухе, — тот, кто убьет его, может сам считать себя мертвецом!

Что происходит? Как случилось, что он остался тут один? Где остальные? Где пикты, где саксы, где его собственный клан — где все, что оставались по другую сторону Вала? Почему они даже не пытаются прийти им на помощь? И почему Гальба не повернул своих людей против римлян, как он еще недавно обещал? Выходит, Брассидиас предал его — точно так же, как женщина, которую он любил! Возможно, они сговорились? Что, если они вместе спланировали его гибель? Арден в полном отчаянии стащил с себя бесполезный шлем и запустил им в сторону Гальбы, попав ему в плечо.

Ну что ж, раз ему больше ничего не остается, кроме как умереть, нужно постараться прихватить с собой подлого фракийского пса! Арден бросился вперед.

Гальба принял вызов. Пришпорив своего вороного коня, он двинулся навстречу Ардену. Кельт рассчитывал, улучив удобный момент, воткнуть свой меч в брюхо лошади, стащить старшего трибуна на землю и там покончить с подлым предателем. Но уже приготовившись нанести удар, он внезапно краем глаза заметил, что Гальба убрал в ножны меч и потянулся за чем-то еще. Рука Ардена опустилась. А в следующую минуту что-то свистнуло у него над головой, раздалось щелканье бича, и страшный удар выбил меч из рук кельта, заставив его упасть на колени.

— Сеть! Быстро! — Что-то тяжелое свалилось на Ардена сверху, опутав ему руки. Двое римских солдат набросили на него сеть, точно гладиаторы в цирке. Арден забился, пытаясь сбросить ее с себя, но они быстро затянули веревку. И он снова тяжело рухнул на землю.

— Дайте мне шанс сражаться! — хрипло прокричал он.

Ответом ему был грубый хохот обступивших его солдат.

— Гляньте только на его татуировку! Похоже, нам удалось изловить дезертира!

Сквозь багровую пелену, застилавшую ему глаза, Арден мог видеть, как последнего оставшегося в живых его соплеменника толкнули в сторону стены. Миг — и в груди его торчали несколько копий. Несчастный оказался так густо истыкан стрелами, что походил на ежа, а сверху ему на голову сыпались камни. Наконец Лука упал мертвым, истекая кровью, сочившейся из многочисленных ран. Еще несколько чудом оставшихся в живых кельтов пели песнь смерти — вскинув мечи, они бросились в бой, намереваясь прихватить с собой как можно больше врагов.

А потом что-то ударило Ардена по голове, и все погрузилось в темноту.

Глава 39

Над полем боя повисла тишина. К югу от Адрианова вала римляне одержали полную и безоговорочную победу. Конница под предводительством Гальбы уничтожила тех немногих, кому удалось прорваться через ворота крепости, — все они были убиты или взяты в плен. Арден Каратак, закованный в цепи, до сих пор был без сознания. Римлянам удалось даже захватить друида — яростно сопротивляющийся, он был схвачен в своем укромном убежище и с торжеством приведен в крепость. И вот теперь Кэлин, как звали его варвары, припав к земле, выл, точно раненый пес, призывая на головы римлян месть своих богов. Наконец, в страхе перед его чарами, друида связали по рукам и ногам, и теперь он, беспомощный, валялся на земле в углу загона для лошадей. Решено было отослать его в качестве военного трофея в Эбуракум — пусть до конца дней своих гниет в подземной тюрьме! Римляне, улюлюкая, дразнили его, как дразнят зверей на арене цирка, но стоило лишь кому-то из них встретиться с ним взглядом, как холодок страха полз у него по спине и язык прилипал к гортани.

Зато к северу от Вала победу праздновала конница кельтов. Отряд, которым еще недавно командовал Марк, был полностью уничтожен — под ударом превосходивших их численностью варваров и сам он, и все его люди были убиты, в живых осталась лишь жалкая горсточка — они мечами проложили себе дорогу к Валу, прорвались сквозь охваченные огнем южные ворота внутрь, где им на помощь пришли римские лучники. Лонгину также удалось уцелеть. Но весь цвет петрианской кавалерии был уничтожен. Командир пал в бою, а вместе с ним и большая часть самого легиона.

Кельты, оглашая окрестности волчьим воем — то ли торжествуя победу, то ли оплакивая павших товарищей, — убрались наконец в лес, прихватив с собой своих мертвых.

Искалеченные, изрубленные, окровавленные тела павших римлян по-прежнему оставались лежать в грязи. Быстро холодало. Повалил снег, словно спеша поскорее укрыть белой пеленой поле битвы.