Книга Границы памяти - Ян Кириллов

его солдатам.

На трёх островах теперь подрастали лимонные сады. Хшайса подкармливали костями кабанов, и даже дали ему имя — Везунчик. Поначалу девочку не подпускали к Везунчику, чтобы не пугать, но через пару месяцев решили показать ей то, во что превратилась её родня. К счастью, Умуи не признала в монстре своего родственника. Вроде бы, всё было хорошо, но праздную идиллию нарушил один аватар, что однажды утром появился над морем.

Эксперимент Кайрила оказался удачным. Сначала Кайрил, в сознание которого временно вселился эйр Жук, упал в море, но, к счастью, недалеко от берега. Управляя телом Кайрила, Жук сумел задействовать его способности к левитации, чтобы удержаться на плаву, и легко добрался до острова. Найдя поселение, аватар первым делом попросил о встрече с Миенхотом. Встреча состоялась, и Миенхот всё рассказал, но на просьбу перейти в Мир Металла, где он был нужен, заявил, что больше не подчиняется Инкриму. Тогда Жук открыл Тоннель и, вместе с телом Кайрила, вернулся в Райяр.

Жук рассказал Кайрилу всё, что последний, по понятым причинам, «проспал», а затем Кайрил перешёл в Мир Металла. Он передал Инкриму всё, что узнал. Инкрим, недолго думая, отправил войско в Райяр, а оттуда — в Белую Лагуну, чтобы подавить мятеж.

Полсотни бойцов вновь перешли через Портал. Заранее пронеся лодки, они добрались до берега и атаковали людей Миенхота. Те уступали числом и успели за год растерять боевые навыки. Так, люди Миенхота сдались почти без сопротивления.

Вечером, на закате, император и его бывший военачальник стояли на пляже, с гневом глядя друг на друга.

— Хотел бы я казнить тебя, — Инкрим сжал кулаки. — Но ты полезен империи.

Миенхот ухмыльнулся и медленно кивнул.

— Ты знаешь, Саундар, что в тактике я незаменим.

— И всё же, ты предал меня, — прищурился Инкрим. Улыбка стёрлась с лица Миенхота. — По щелчку моего пальца, мои воины могут обезглавить твоих людей.

Для убедительности, император поднял руку, держа пальцы готовыми к щелчку. Он поглядел в сторону, где уже стояли наготове девять солдат, приставив мечи к горлам девятерых безоружных воинов Миенхота.

— А далее в книжке начинается брехня, — вдруг заявил Фред. Фин и Кайрил будто проснулись. Машина давно остановилась, и водитель, отгороженный звуконепроницаемым стеклом, терпеливо ждал, пока пассажиры не покинут салон.

Фин выглянула в окно.

— Где мы?

— Я заранее договорился с Шеном, что он отвезёт нас сюда. Вы должны были узнать вашу альма-матер, госпожа Фин.

Перед машиной простирался корпус общежития военной академии. Здесь и вправду когда-то училась будущая министр внутренних дел.

— Но… как?

— Когда я успел? Когда мы сели в машину, я мысленно передал водителю просьбу отвезти нас в более подходящее место, чем больница. Кто такой Шен? Так зовут водителя. Он рассказал о своём друге, который служит комендантом общежития в академии. Сказал, что там найдётся пара комнат для меня и Кайрила. Вот как раз и друг.

Навстречу, перепрыгивая через лужи, спешил усатый пухлого телосложения мужичок. Добравшись до машины, он постучал по стеклу.

— Здравствуйте, госпожа Фин. Инго! — тот окаменел, но через секунду пришёл в себя. — В общем, я договорился с директором. Кайрила и… Инго… разместят в двух соседних комнатах на втором этаже.

— Знакомьтесь, — представил Фред, — это Юши́н — комендант второго корпуса.

Через несколько минут, Кайрил, Фин и Фред уже сидели за столом в небольшой скромно обставленной и немного пыльной комнатке. Вскоре принесли матрасы. Не торопясь застилась постель, Фред попросил Юшина принести кофе.

— Но… у нас нет кофе, — промямлил комендант.

— Поправка: найдите кофе.

Юшин поклонился и исчез.

— На чём я остановился?

Воспоминания о прошлой жизни вновь перенесли Фреда на остров Белая Лагуна.

В закатном свете лицо Миенхота, и без того багровое от ярости, выглядело красным как гранит. Инкрим же нарочно встал так, чтобы свет солнца падал ему в спину, отчего лицо Саундара утонуло в тени. Следующие слова прозвучали как удары похоронного колокола.

— Сними шлем. Сними плащ. И встань на одно колено.

Миенхот выполнил требование вождя, несмотря на то, что присягу обычно давали именно в шлеме. Он уже начал произносить клятву, но успел назвать только своё полное имя.

— Стой! — прервал его Инкрим. — Опусти и второе колено тоже.

Сначала это вызвало замешательство. Потом закипающий гнев. Миенхот был старше и физически крепче Инкрима. Он уже стоял на правом колене — в позе, в которой воины Симмаратана издревле давали присягу. И тут такое.

«На обоих коленях стоят только шлюхи», — пронёсся шепоток среди солдат.

Воины негодовали: неужели их командир встанет на оба колена? Неужели пойдёт на унижение?

— Выполняй! — потребовал Инкрим. Для убедительности, он приказал девятерым своим бойцам прижать мечи к шеям девятерых воинов Миенхота.

Бросив на бойцов виноватый взгляд, Миенхот опустил второе колено. Подавив дрожь в голосе, он произнёс клятву, глядя в песок.

— Но… зачем? — недоумевала Фин.

— Так я мог удержать его на «поводке», — объяснил Фред. — После того, что он сотворил с островитянами, он заслуживал не просто унижения. Я бы его самого заразил хшайсарией, а затем бросил в одну яму с его шакалами, если бы не интересы империи.