Книга Легенды Умирающей Земли - Джек Холбрук Вэнс

созову конклав.

– Объявите, что будут рассматриваться только два вопроса. Во-первых, вопрос о возмещении и о наложении штрафов, в трехкратном или пятикратном размере, в зависимости от серьезности ложных обвинений, – я не потерплю никаких угроз и никаких попыток уклониться от сути дела. Во-вторых, необходимо установить личность основного виновника-подстрекателя.

Ильдефонс что-то пробормотал себе под нос, но Риальто не обратил на это ни малейшего внимания.

– Созовите конклав! Не позволяйте никому отвертеться! Присутствовать должны все – я в отчаянном положении и готов на все!

Ильдефонс изобразил нечто вроде сокрушенного энтузиазма:

– Все еще может кончиться хорошо. Прежде всего позвольте мне связаться с вашим единственным убежденным защитником – не считая, конечно, меня самого.

– С кем именно?

– С Хаш-Монкуром, разумеется! Непременно следует прислушаться к его рекомендациям.

Ильдефонс подошел к другому столу и разместил маску Хаш-Монкура поверх двух отверстий, обрамленных так, чтобы они напоминали рот и ухо.

– Хаш-Монкур! С вами говорит Ильдефонс! У меня важные новости! Отзовитесь!

– Да, Ильдефонс, я слушаю. Какие у вас новости?

– Риальто Изумительный явился в Бумергарт! Он беспокоится и сомневается в правильности наших выводов. Он считает, что на конклаве был допущен ряд процессуальных нарушений, делающих недействительными принятые решения. Более того, он требует трехкратного возмещения ущерба всеми, кто участвовал в исполнении приговора. В противном случае он угрожает представить дело на рассмотрение Арбитра.

– Непозволительная ошибка! – произнес рот на столе. – Отчаяние толкает его на безрассудные действия.

– Я попытался ему объяснить нечто в этом роде, но Риальто – человек настойчивый.

– Вы не можете убедить его в необходимости компромисса? – спросил рот. – Он не готов пойти ни на какие уступки?

– Он не хочет ничего слышать ни о каких уступках. Он только цитирует «Монстрамент» и требует, чтобы ему выплатили штрафы. Кроме того, он одержим идеей, что все это устроил некий подстрекатель…

Риальто прервал Ильдефонса:

– Не слишком распространяйтесь, я больше не могу терять время! Созовите конклав, и дело с концом. Я не просил вас распускать сплетни о моем подавленном настроении, тем более в таких язвительных выражениях.

Ильдефонс раздраженно сбросил девятнадцать масок на устройство связи, вставил кляп в ротовое отверстие, чтобы не выслушивать бесконечные протесты и вопросы, и, обращаясь к девятнадцати ушам одновременно, объявил о безотлагательном созыве конклава в Бумергарте.

4

Один за другим чародеи занимали места в Большом Зале. Хаш-Монкур прибыл последним. Перед тем как сесть, он прошептал несколько слов на ухо Эрарку Предвестнику, с которым поддерживал самые дружеские отношения.

Опираясь спиной на обшитую деревом боковую стену салона, Риальто угрюмо наблюдал за прибытием бывших коллег. Ни один, кроме вежливо поклонившегося ему Хаш-Монкура, даже не взглянул в его сторону.

Ильдефонс открыл совещание в установленном порядке, после чего взглянул в сторону Риальто, продолжавшего хранить молчание. Ильдефонс прокашлялся:

– Перейду к делу без лишних слов. Риальто заявляет, что его имущество конфисковано незаконно. Он требует возмещения ущерба, в том числе штрафных санкций. Если его требования не будут удовлетворены, он угрожает представить дело на рассмотрение Арбитра. В этом и заключается, в сущности, причина, по которой я созвал этот конклав.

Побагровев от ярости, Гильгад вскочил на ноги:

– Риальто становится в нелепую позу! Как он может отрицать факт своего преступления? Он избил бедного Будиса и привязал его к бичующим кустам – бессердечная жестокость, которой нет оправдания! Я уже предъявил ему справедливое обвинение и никогда не отзову его!

– Я не бил вашего симиода, – спокойно сказал Риальто.

– Ха-ха! Слова ничего не стоят! Вы можете это доказать?

– Конечно. Как раз в то время, когда имел место этот инцидент, я беседовал с Ильдефонсом на берегу Скаума.

Гильгад вихрем развернулся лицом к Ильдефонсу:

– Это правда?

Уголки губ Ильдефонса скорбно опустились:

– Чистая правда, так оно и было.

– Так почему вы не сказали об этом раньше?

– Я не хотел вмешиваться в процесс, будучи и так уже переполнен эмоциями.

– Странно! В высшей степени странно! – Гильгад снова уселся, но тут же поднялся во весь рост Зилифант:

– Тем не менее никто не может отрицать, что Риальто уничтожил мою харкизаду плавающим в воздухе пузырем плазмы, наполнившим помещения моей усадьбы тошнотворной вонью. Кроме того, как известно всем присутствующим, он похвалялся точностью попадания, а источником вони называл меня, Зилифанта!

– Ничего подобного я не делал, – отозвался Риальто.

– Еще чего! Свидетельства однозначны, очевидны и неопровержимы!

– В самом деле? Маг Мьюн и Пердастин оба присутствовали в Фалу́, когда проводился этот эксперимент. Они видели, как я сотворил четыре светящихся пузыря плазмы. Один пролетел через деликатное сплетение усиков моей сальваниссы, не причинив ей никакого ущерба. Мьюн прошел сквозь другой пузырь и не жаловался на какой-либо неприятный запах. Мы все наблюдали за тем, как четыре пузыря взорвались искрами в воздухе и исчезли. Ни один из них не вылетел за пределы приусадебного участка.

Зилифант неуверенно покосился на Мага Мьюна и Пердастина:

– Его утверждения соответствуют действительности?

– По сути дела, вполне соответствуют, – отозвался Маг Мьюн.

– Почему же вы мне об этом не сообщили?

– Так как Риальто признали виновным в других проступках, мне это показалось нецелесообразным.

– Мне бы это показалось вполне целесообразным, – вставил Риальто.

– Возможно, это так – с вашей точки зрения.

– Кто сообщил Зилифанту о том, что я использовал его инопланетное растение в качестве мишени и хвалился этим?

Зилифант снова бросил неуверенный взгляд, в этот раз на Хаш-Монкура:

– Что-то не припомню.

Риальто снова повернулся к Ильдефонсу:

– В чем заключаются другие преступления, в которых меня обвинили?

Ответить на этот вопрос вызвался Хуртианц:

– Вы напустили сглаз на мою шляпу! И разослали всем издевательские картинки с моим изображением!

– Я ничего подобного не делал.

– Надо полагать, вы можете доказать обратное?

– На что указывает, по-вашему, вся эта последовательность событий? Совершенно очевидно, что вашу шляпу заколдовал, а затем разослал открытки, изображающие вас в заколдованной шляпе, тот же человек, что избил домашнее животное Гильгада и варварски повредил драгоценное дерево Зилифанта. И столь же очевидно, что этим человеком не мог быть я.

Хуртианц мрачно хмыкнул:

– Похоже, что так. Я отзываю свое обвинение.

Риальто вышел вперед:

– Так что же? Какие еще преступления я совершил?

Никто ничего не сказал.

– В таком случае теперь я предъявляю встречные обвинения. Я обвиняю членов этой ассоциации, каждого по отдельности и всех в совокупности, за исключением самого себя, в нескольких тяжких преступлениях.

Риальто передал Ильдефонсу табличку:

– Здесь перечислены в подробностях пункты моих обвинений. Настоятель, будьте добры зачитать их во всеуслышание.

Ильдефонс взял табличку с гримасой отвращения.

– Риальто, вы уверены, что желаете заходить так далеко? Да, были допущены ошибки –