Книга GATACA, или Проект "Феникс" - Франк Тилье

– Мама совсем не похожа на дедушку, да? Вы это заметили? Но это же непостижимо, это невероятно!

Шарко молчал. Ребенок родился не от деда Корали, теперь полицейский был в этом уверен. И единственной гипотезой, которая вырисовывалась в его сознании, была гипотеза о связи с амазонскими уруру, о перевозках пробирок, об этих самых вирусах, об Эволюции… Какой бы безумной ни выглядела мысль, все-таки вероятнее всего, бабушке Корали и Феликса каким-то образом, при полном ее неведении на этот счет, ввели семенную жидкость индейца. Гиганта, свирепого дикаря с непереносимостью лактозы. Ей ввели сперматозоиды с вирусом. С кошмаром, который теперь так и будет передаваться от поколения к поколению.

Растерянный, удрученный тем, что увидел и услышал, комиссар закрыл альбом и медленным жестом чуть приподнял его, показывая, что готов отдать, – так, чтобы Корали надо было за альбомом тянуться. Надо посмотреть, какой рукой возьмет.

Левой! Она протянула левую руку!

ГАТАЦА выдал свое присутствие.

Сердце у него сжалось. Он сделал глубокий вдох, чтобы усмирить гнев и подавить желание заорать в полный голос, и, с трудом выговаривая слова, спросил:

– Скажите, у вас будет девочка?

Корали как-то странно на него посмотрела и, покачав головой, ответила:

– Нет. Мальчик.

Шарко теперь прикладывал все силы, чтобы сохранять хотя бы внешнее спокойствие, внутри у него все рвалось в клочья.

– А… а врачи за вами наблюдают?

– Конечно, но я…

– Вам делали УЗИ? Все нормально?

Молодая женщина совсем растерялась: чудной какой-то полицейский, вопросы у него один другого непонятнее…

– Да, разумеется, все нормально! Прекрасный мальчик, очень крупный. (Она улыбнулась.) И он… он все время шевелится. А еще, вы знаете, я никогда столько не ела, сколько сейчас, просто зверский аппетит – ем и никак не могу остановиться, видимо, мой мальчик – обжора! Да-да, все совершенно нормально, только с плацентой небольшие проблемы, но остальное…

– С плацентой? Гиперваскуляризация?

– Откуда вы знаете? И вообще – что все это значит, в конце-то концов?

Последние сомнения Шарко рассеялись. Корали носит в себе спящий ГАТАЦА. Убив свою мать, ее ребенок родится, вырастет и – до того, как мозг его разрушится и станет мозгом безумца, – возможно, успеет передать ретровирус своему ребенку… Проклятый цикл, который станет повторяться до тех пор, пока в этой семье будут рождаться дети. Он был потрясен, раздавлен тем, что ему открылось в этой семье.

Комиссар присел на корточки у дивана, где лежала будущая мать.

– А ваша бабушка по материнской линии, она жива?

– Господи, конечно жива! Что происходит, скажете вы наконец?!

Шарко еще не совсем разобрался в тонкостях работы вируса: получается, женщины, выносившие зараженных им мальчиков, погибают в родах, а те, у кого девочки, – нет. Почему? Как в этом случае действует ГАТАЦА? Столько вопросов крутится в голове…

– Мне известны некоторые факты, о которых я пока не могу говорить, потому что нам тут не хватает уверенности. Могу сказать только одно: дело именно в ваших бабушке и дедушке по материнской линии. Дело в генах, унаследованных вашей мамой. Отсюда и дефект… да, скажем, дефект, который передался вашему брату Феликсу… – Он замолчал, не решаясь сказать Корали, что «дефект» этот передался и ей самой, что чудовище, похожее на медузу, живет в ее собственной ДНК и в ДНК ее ребенка. – Мне надо поговорить с вашим дедушкой и с вашей бабушкой. Мне надо узнать, как протекала бабушкина беременность, были ли какие-то особенности, какие специалисты ее наблюдали…

– Дефект? Что еще за дефект? Мы никогда не слышали о том, что в нашей семье хотя бы что-то не в порядке с наследственностью! Если б было такое, дедушка наверняка хоть словом да обмолвился бы: он сам генетик и репродуктолог. И конечно же он сам наблюдал бабушку во время беременности! Неужели не заметил бы дефекта? Не представляю! Это его работа, и вряд ли в этом деле есть специалисты лучше него.

Комиссару показалось, что ему заехали кулаком в лицо.

– Ге… генетик, вы сказали?

– Ну да. Крупный ученый в этой области. Крупнейший даже. Сама я не очень-то в этом смыслю, но вроде бы когда-то давно он открыл какие-то сильно важные гены, и именно это открытие обеспечило ему всеобщее признание. Дедушка много лет руководит лабораторией инсеминации – это искусственное оплодотворение, к нему приходят пары, у которых из-за гормональной недостаточности проблемы с зачатием, и он консультирует их, помогает им завести ребенка. Чего вам от него надо? Повторяю: что происходит?

Шарко, боясь, что рухнет, встал. Теперь все было так ясно… Инсеминация – вот как это называется…

С покушением на Люси в Сан-Габриеле-да-Кашуэйра тоже стало все ясно. Жорж Нолан присутствовал при разговоре Люси с его внучкой. Комиссар вспомнил свой вопрос, нет ли у кого-нибудь из членов семьи америндских корней, и то, как оборвал его седоусый. Именно в этот момент ученый-генетик понял, насколько серьезно их расследование, и именно в этот момент заподозрил, что кто-то из них наверняка доберется до Бразилии. А Люси оставила ему свою карточку с номером мобильника. Сама того не зная, она доверила свою жизнь монстру, который, должно быть, сразу же связался с военными там, на границе джунглей, и попытался убрать любопытную, инсценировав несчастный случай.

Шарко с ужасом смотрел на молодую женщину. Пусть даже комиссар еще не был способен до конца понять ни важности сделанных им только что открытий, ни степени извращенности Жоржа Нолана, одно было ему совершенно ясно: этот «ученый» ввел вирус в организм собственной жены, сделав таким образом несчастными все грядущие поколения. Это он убил Еву Лутц, это он пытал Тернэ. В тиши своей лаборатории, он – возможно, день за днем – оплодотворял женщин с гормональной недостаточностью, встраивая в их ДНК смертельно опасный вирус. Но как человек, если он человек, может делать такие вещи?!

Дрожащей рукой Шарко вынул из кармана ручку и листок бумаги.

– Мне хотелось бы поговорить с месье Ноланом. Можете дать мне его адрес?

Корали долго молчала, вздыхала и поглаживала себя по животу, чтобы успокоиться.

– В это время он, скорее всего, в лаборатории – дедушка очень много работает. Его организация называется «Геномикс», она находится в Вильжюифе, рядом с Институтом по изучению рака.

Шарко, стиснув зубы, записывал. За его спиной появился муж Корали с зажигалкой в руке. Комиссар сложил листок, сунул его в карман и ласково пожал руку молодой женщины:

– Берегите себя, мадам Массон.

Оставив тем не менее свою собеседницу сильно взволнованной, он взял под руку ее мужа, вывел в прихожую и спросил там шепотом:

– Корали рассказывала вам, что ее мать умерла от катастрофического кровотечения во время родов? Тогда появился на свет Феликс Ламбер…