Книга Чапаев - Владимир Дайнес

После разгрома штаба 25-й стрелковой дивизии состоялся разговор по прямому проводу между членом Реввоенсовета 4-й армии И. Ф. Сундуковым и врид военкомом дивизии М. П. Сысойкиным:

«Сундуков: Товарищ Чапаев, видимо, был сначала легко ранен в руку и при общем отступлении на бухарскую сторону пытался тоже переплыть Урал, но еще не успел войти в воду, как случайной пулей был убит в затылок и упал у самой воды, где и остался. Таким образом, мы теперь имеем также данные о безвременной гибели вождя 25-й дивизии. Работники полит — ода тоже сражались все вместе и, вероятно, почти полностью погибли, кроме некоторых второстепенных, попавших в плен. Вот, собственно, все, что я могу вам сказать.

Сысойкин: Относительно Чапаева это правильно, такие показания давал казак жителям форпоста Кожехаровский, последние передали мне. Но на берегу Урала трупов валялось много, товарища Чапаева не было. Он был убит на середине Урала и утонул на дно. Политические сотрудники в большинстве расстреляны, товарищ Батурин расстрелян».

А вот рассказ бойца 25-й стрелковой дивизии А. Платухина:

«Я находился в одной комнате с Крайнюковым. Проснулись мы от крика наших ординарцев: «Казаки!» Крайнюков выбежал на улицу первым. Я выскочил вслед за ним и побежал. У дома, где жил Чапаев, к нам присоединилось человек 15, кто с винтовкой, кто с револьвером. На нас неслись конные казаки. Чапаев крикнул: «По кавалерии — пли!«Мы произвели несколько залпов. Казахи отскочили. В районе дивизионной школы инструкторов шел бой. Чапаев с группой бойцов побежали туда.

В нескольких десятках метров от нас увидели группу штабников во главе с Суворовым, которая заняла глинобитный сарай и била по казакам. Здесь собралось человек сорок. Кто-то сообщил, что убит командир Гладков, погиб работник политотдела Кучера. Крайнюков, увидев, что из-за угла казаки выкатывают пулеметы, бросился на пулеметчиков, но был тяжело ранен, а Суворов с группой бойцов захватил два пулемета. Я попросил ординарца Николая Усанова (он из Пугачевского уезда, села Ключи) положить тяжело раненного Крайнюкова на коня и переправить через Урал. К нашей группе подошел тяжело раненный комиссар дивизии Павел Батурин. Он спросил, есть ли патроны. Я ответил, что есть штук по десять. Он приказал стрелять только в упор.

Часов через пять — шесть я увидел, как с несколькими солдатами, весь в крови, с винтовкой в руках, прибежал Чапаев. Он на ходу отстреливался. Казаки начали артобстрел нашей группы, разорвалось несколько снарядов, и многие погибли. Тут я увидел Антонова, комиссара 219-го полка (Дедушку). С ним мы стали отходить к Уралу. Мне удалось переплыть реку. Встретившиеся на» бухарской стороне» артиллеристы отправили меня в госпиталь…»

Красноармеец И. Володихин следующим образом описывал лбищенскую трагедию:

«Когда казаки часов в 5 утра 5 сентября налетели на штаб дивизии в Абищенске, наш взвод, конных ординарцев при дивизионной школе держал оборону. К нам подбежал Чапаев, раненный в левую руку, и скомандовал: «Вперед — на врага!«Мы пошли в атаку и отбили казаков, дав возможность нашим закрепиться на берегу реки Урал. Во время атаки было много раненых и убитых. Конники бились пешими, так как потеряли лошадей. Мы старались прорваться, но я был тяжело ранен, и меня схватили казаки. На допросе мне штыком прокололи руку, потом ударом приклада сбили с ног, и я потерял сознание. Когда пришел в себя, приказали вырезать на теле знак звезды, а от следующего удара я снова потерял сознание. Очнулся уже во рву среди трупов расстрелянных товарищей, когда в город вошли чапаевцы…»

В художественной и исторической литературе обстоятельства налета казаков на Лбищенск и гибели Чапаева получили дальнейшее развитие в зависимости от того, какими источниками пользовались писатели и исследователи. Например, И. Нефтерев в статье «Народный герой В. И. Чапаев», опубликованной в 1939 г. в журнале «Пропагандист и агитатор РККА», отмечал:

«В самые же первые минуты налета белые окружили квартиру В. И. Чапаева и других командиров и захватили штаб дивизии. Военный комиссар дивизии Батурин был зарублен у пулемета. Чапаев, выскочив через окно, с горсточкой бойцов вступил в бой, лично ведя огонь из пулемета и отбивая одну атаку за другой. Бой длился свыше 3 часов. Чапаев был ранен в руку. Белые прижали чапаевцев к р. Уралу. Бойцы под руководством Чапаева пробивали себе путь к Уралу штыками, гранатами и спускались к реке. Когда были исчерпаны все силы и израсходованы патроны, Чапаев, не желая попасть в плен, бросился в Урал в надежде переплыть реку и соединиться со своими частями. Переплывая Урал, Чапаев утонул».

Свою лепту в изложение трагедии, разыгравшейся в Лбищенске, внес и Д. А. Фурманов. Об этом он красочно повествует в романе «Чапаев», которым мы воспользуемся:

«…Уж полночь давно осталась позади, чуть дрожат предрассветные сумерки, но спит еще станица спокойным сном. Передовые казацкие разъезды тихо подступили к околице, сняли часовых… За ними подъезжали, смыкались, грудились и, когда уже довольно накопилось, двинулись черной массой.

Прозвучали первые тревожные выстрелы дозорных… Поздно была обнаружена опасность, — казаки уж рассеялись по улицам станицы… Поднялась беспорядочная, слепая стрельба — никто не знал, в кого и куда надо стрелять… Красноармейцы повскакали и в одном белье метались в разные стороны. Видна была полная неорганизованность, полная неподготовленность… Отдельные кучки сбивались сами по себе, и те, что успели захватить винтовки, задерживались на каждом мало — мальски удобном месте, где можно было спрятаться, открывали огонь вдоль по улицам, а потом снимались и бежали дальше к реке. Общее направление всех отступавших было на берег Урала. Казаки гонялись на окраине за бегущими красноармейцами, рубили, захватывали, куда-то уводили, — здесь не было почти никакого сопротивления. Но проникнуть в центр станицы не могли… В одном месте несколько десятков человек сгрудились вокруг Чапаева и скоро залегли цепью. Сам Чапаев выскочил тоже в белье — с ним была винтовка, в левой руке держал револьвер… Уж совсем поредели сумерки, можно было все рассмотреть без труда… Прошли в ожидании две — три томительные минуты… Цепь увидала, как на нее неслась казацкая лава. Дали залп, другой, третий… Затрещал подтащенный пулемет — лава отхлынула.

На соседней улице, где остановился политический отдел, возле Батурина тоже сомкнулась группа человек в восемьдесят: тут были с Суворовым во главе почти все работники политотдела, сам Батурин, Ночков, Крайнюков… Увидев, что казацкие атаки становятся все чаще и настойчивее, Батурин сам повел в атаку свой крошечный отряд… Этот удар был так неожидан, что ехавшие впереди на повозках казацкие пулеметчики повскакали и кинулись бежать, оставив Батурину в руки два пулемета… Пулеметы повернуты были немедленно против врага… В это время тяжело в ногу ранен был Ночков. Его оттащили немного в сторону, но не знали, куда деть, оставили. Он дополз до халупы, протащился и спрятался там под лавку… Батуринская группа держалась дольше всех, но, не имея связи нив одну сторону, она до последнего момента верила, что является только горсточкой, а главный бой главными силами идет где-то по соседству, верно, около Чапаева… Так и погибла с этой верой… Связи не было, и потому успех одной группы совершенно парализовался соседними неудачами: никто не знал, что делается рядом, что надо делать самому. Увидев, что лобовыми атаками скоро успехов не добьешься, казаки частью спешились и задворками, через сады, стали проникать в тыл обороняющимся группам…