Книга Дуэлянты - Пьер Алексис Понсон дю Террайль

Мальбрук, значительно ослабевший от потери крови, повернулся, чтобы наброситься на нового врага.

– Бей между лопаток! – воскликнул Жозеф хриплым, слабеющим голосом.

– Ты прав, – ответил Латур и вонзил свой длинный каталонский нож в тело собаки.

Грозный зверь, даже не вскрикнув и не издав ни звука, повалился замертво на тело своего хрипящего врага.

Латур, на какое-то время позабыв, что привело его сюда, несколько мгновений молча смотрел на товарища, спасти которого теперь могло только чудо. И даже если он выживет, то до конца дней своих останется увечным инвалидом.

Но первым нарушил молчание не он, а раненый.

– Эй, Латур, взгляни назад, – сказал он.

Полицейский машинально оглянулся и увидел того, кого ему так хотелось схватить – гренадера Жана-Мари, как раз выходившего из дома.

Внимательно следя за происходящим через проделанные в ставнях отверстия, приговоренный решил, что для бегства наступил самый подходящий момент.

При виде этого человеку к Латуру мгновенно вернулось все его рвение и он, не терзаясь больше угрызениями совести, бросил товарища, предварительно сказав: – Лежи, мы скоро вернемся.

И бросился за гренадером, убегавшим что есть духу.

– Эге! – сказал Латур, глядя как Жан-Мари Кадевиль несется кратчайшим путем, искусно лавируя среди ям, которыми было усеяно болото. – Этот парень знает местность лучше меня. Я даже думаю, что ему удастся от нас оторваться. Ты так не считаешь, Жак?

Жак, без особого энтузиазма бежавший за своим начальником, сказал прерывающимся голосом:

– Я слишком запыхался, чтобы тебе отвечать.

– Идиот! – с улыбкой сказал Латур.

Жак даже бровью не повел – это слово, по всей видимости, не было для него оскорблением.

– Гляди, – продолжал шпик, возложивший на себя обязанности командира, – Жан-Мари направляется вон к той стене.

Вместо ответа Жак лишь утвердительно хрюкнул.

– Над стеной виднеется небольшой домишко. По всей видимости, он укроется там, чтобы противостоять новой осаде.

Жак вновь хрюкнул.

– Видишь? Видишь? Он уже у стены.

– Вижу.

– Сейчас исчезнет.

– Скроется.

– Ну так смелее, Жак, нам нельзя упускать его из виду. Смелее, мой мальчик, а то он сейчас исчезнет, как шарик фокусника. Вперед! Вперед!

– Да, – ответил Жак все так же флегматично, но при этом не отставая от Латура ни на шаг.

– Все! Он скрылся за стеной!

И Латур побежал еще быстрее.

– Я бы предпочел знать наверняка, что он вошел в этот дом. Давай же! Еще одно усилие – и мы будем у стены.

Агенты были измотаны до предела. Они вот уже десять минут сломя голову бежали вперед, и чтобы эта гонка их окончательно не доконала, каждому из них нужно было обладать поистине нечеловеческим запасом сил.

Но несмотря на это они прилагали последние усилия и темпа не снижали.

– Мы уже рядом! Рядом! – сказал совершенно обессилевший Латур.

– Не знаю, найдем ли мы там Жана-Мари, но дыхание, даст Бог, восстановим, – молвил Жак.

Это замечание немало удивило Латура, которому показалось, что для вконец запыхавшегося человека Жан слишком уж разговорился и к тому же проявил в сложившихся обстоятельствах редкое присутствие духа.

Но вслух свои мысли он высказывать не стал и, добежав до стены, ограничился лишь тем, что крикнул: – Все, добежали.

Но не успел он договорить эту фразу, как тут же получил в переносицу самый увесистый удар кулаком, который только можно представить.

– Ко мне, Жак! – закричал полицейский, из глаз которого брызнули искры.

Жак отозвался невнятным стоном. Затем Латур услышал звук падения тела.

Его товарища всего лишь изо всех сил пнули в грудь, после чего он растянулся во весь рост во влажной траве.

Латур почувствовал, что теперь можно рассчитывать только на себя. Беда лишь в том, что в данный момент он был не в состоянии сражаться: во-первых, потому что анонимный удар кулаком его совершенно ослепил, а во-вторых, потому, что он, если воспользоваться выражением Жака, еще не восстановил дыхание.

С невероятной быстротой у него в голове созрел план.

– Меня ударил не кто иной, как Жан-Мари. Но сейчас его рядом нет, иначе он без особого труда уложил бы меня на месте. Следовательно, он побежал дальше, чтобы побыстрее оказаться в доме. Жак!

– Что? – жалобным голосом отозвался второй шпик.

– Ты жив?

– Не знаю.

– Он определенно то ведет себя, как полный дурак, то демонстрирует зачатки ума, – проворчал Латур.

– Где ты?

– На земле.

– Ранен?

– Он проломил мне грудь.

– А ноги?

– Вроде целы.

– Встать сможешь?

– Попробую.

Жак с трудом уперся в землю локтем, перекатился и встал на колени. Наконец ему удалось кое-как подняться на ноги.

– Ну вот, – сказал он.

– У тебя со зрением все в порядке?

– Да, черт побери!

– Тогда слушай.

– Какой же ты идиот, Латур! Сначала спрашиваешь все ли у меня в порядке со зрением, а затем велишь слушать.

– Да заткнись ты, скотина.

Жак умолк.

– Принеси мне в фуражке чистой воды.

– Чистой воды?

– Ты что, оглох?

– Нет, но чтобы принести чистой воды, мне придется отмахать целое лье.

– Набери в болотной яме, придурок!

– Это другое дело. Не сердись, Латур. Не каждому дано командовать другими. Если не будет идиотов, умных никто даже не заметит.

«Поговори у меня! – подумал Латур. – Надо будет присмотреться к этому типу повнимательнее».

Жак ушел за водой. Он соорудил из фуражки что-то вроде чашки, наполнил ее и заботливо отнес Латуру, который промыл ею глаза. После чего к полицейскому тут же вернулось зрение.

– Ты видел, кто на нас напал? – спросил он у Жака.

– Да.

– Кто же?

– Как «кто»? Наш чертов солдат.

– Я так и думал.

– Он караулил нас за стеной.

– Ясное дело.

– Да, но пока мы бежали сломя голову, он отдыхал, а затем с первого же удара вывел нас из игры…

– Точно, месье Жак, вывел из игры.

– Еще бы!