Книга Фрагменты - Дэнни Уоллес

– А потом освободил, – напомнил Сэмм. – Вполне вероятно, план Морган мог бы сработать: она бы действительно узнала нечто из твоей биологии, что помогло бы остановить срок действия, – но я освободил тебя. Так скажи прямо: причина, почему ты не хочешь вернуться туда вместе со мной, никак не связана с тем, что те партиалы используются для спасения человеческих жизней?

Кира открыла рот возразить ему, но не смогла. Она не могла лгать Сэмму.

– То есть ты хочешь сказать: пусть все человеческие дети умирают, – это был не вопрос.

– Ты не знаешь, так ли это…

– Я чертовски хорошо знаю, что это именно так, – бросила она ему в лицо, не дав договорить. – В Ист-Мидоу такое происходило каждый день в течение двенадцати лет, и целый год я видела это сама, работая в родильном отделении. Если мы заберем тех партиалов из лаборатории, новые поколения детей будут умирать. Я не допущу, чтобы это случилось.

– Но допустишь, чтобы тех партиалов использовали как машины? – Кира никогда еще не видела Сэмма таким разгневанным. Он выглядел почти… человеком. – Ты партиал, Кира. Проклятье, пришло время наконец смириться с этим.

– Дело не в этом.

– Нет, черт возьми! А в чем: тебе стыдно? Ты стыдишься того, кто ты такая? Или кто я такой? Я думал, ты занята спасением обеих рас, но когда доходит до дела, ты всегда выбираешь людей. Герои с самого начала объясняла, как мы могли бы спасти партиалов, но ты не захотела, тебе нужно было сбежать сюда и заняться поисками спасения в первую очередь людей.

– Это не так легко! – закричала Кира. – Забери этих партиалов, и погибнут дети. Распадется это сообщество. Я не хочу сводить все к числам, но в данном случае это имеет значение: десять – и две тысячи, десять тысяч, двадцать по мере роста колонии. И если бы в той лаборатории лежали люди, обеспечивавшие работу больницы, полной детей партиалов, я бы сказала то же самое.

– Так почему бы не обращаться с ними, как с людьми? – горячился Сэмм. – Не исключено, что партиалы остались бы добровольно. Он их хоть спросил? Объяснил, в чем дело? Мы – не бессердечные чудовища, Кира, милая, и не заслужили такого обращения.

– А ты бы остался? – спросила она, «переводя стрелки». – Отказался бы от всего, что у тебя было, от всех надежд и замыслов, чтобы стать… дойной коровой? Остался бы здесь, чтобы ничего не делать, а только позволить им собирать твой феромон? Ах да, у тебя была бы Калике в качестве компании!

– Кира, ты не знаешь, о чем говоришь!

– А как насчет него? – спросила девушка, слишком разгоряченная, чтобы остановиться. – Партиала, производящего снотворное? Его зовут Уильямс. Он – живое оружие, по определению не способное сосуществовать с любыми другими партиалами. Вейл видоизменил его ДНК, а теперь не может изменить ее обратно, потому что оборудование сломалось. Единственный способ действительно освободить их – это… – Она внезапно остановилась, осознав, что говорит уже не об Уильямсе, а о себе: живом оружии, угрожающем любому другому партиалу просто самим своим существованием. – Чтобы освободить их, единственный выход – убить его. – Ее голос дрогнул, но она заставила себя задать последний вопрос. – Что бы ты с ним сделал? «Пожалуйста, не говори, что убил бы его, – мысленно взмолилась она. – Пожалуйста, не говори, что убил бы меня».

– Я думаю… – Сэмм запнулся, и Кира видела, что он глубоко ушел в свои мысли. – Об этом я еще не думал. Это непросто, но…

«Пожалуйста, пусть он скажет “нет”», – снова повторила она про себя.

– Полагаю, иногда одному приходится страдать, чтобы все остальные обрели свободу, – медленно произнес парень. Кирино лицо побледнело.

– То есть ты бы убил его?

– Меня это не радует, – устало ответил Сэмм, – но какова альтернатива? Пожертвовать всем сообществом ради одного человека? Нужно делать то, что хорошо для всей группы, иначе останутся только тираны.

– То есть ты готов пожертвовать одним ради девяти, но не готов принести в жертву десятерых во имя спасения нескольких тысяч. Забавная непоследовательность, тебе не кажется? Этот городок с кучей народу – разве не та самая группа, в интересах которой ты предлагаешь действовать?

– Я просто хочу сказать: нельзя использовать людей, – оправдывался Сэмм. – Потому что люди – не вещи. Хотя, полагаю, мне нечему удивляться – ведь именно так мы использовали Афу.

– Прошу прощения? – переспросила Кира. – Это я все время защищала его, вступалась за него, сделала все, что могла, спасая его жизнь, стараясь относиться к нему по-доброму…

– Мы втянули его в дело, к которому он не имел ни малейшего отношения, – перебил ее Сэмм, – потому что он был нам необходим. Мы пользовались им для собственных целей. Я не говорю «Ты пользовалась» – мы все, все потащили его с собой. Но это было неправильно, и теперь он мертв, и нам надо бы выучить этот урок.

– И урок в том, что нужно дать умереть еще большему числу людей? – с горечью спросила она. – Я знаю: смерть Афы – наша вина, и моя в первую очередь. Мне бы не хотелось взваливать это на свою совесть, но неважно, могла бы я или не могла спасти его, я могу спасти следующее поколение человеческих детей. Меня это не радует и Вейла, поверь, тоже, но это невозможный выбор. Что бы мы ни выбрали, он окажется ужасным, трагическим для кого-то или где-то, но что еще нам делать? Не выбирать? Сесть в сторонке и пусть все вокруг умирают? Это худший выбор из всех.

Голос Сэмма стал тише, смягчился – в нем больше не было агрессии, лишь простота и печаль.

– Я не верю в невозможный выбор.

– Тогда каков же твой ответ?

– Еще не знаю, – ответил парень, – но знаю: он есть. И мы должны найти его.

Кира почувствовала, что плачет, и смахнула слезы тыльной стороной ладони. Она все еще держала в руке оторванную от пиджака полоску, слабо взмахивая ею.

– Давай руку, – сказала она. – Нужно же перебинтовать.

– Только медленно-медленно, – скомандовала Калике, и Кира с Сэммом обернулись к светловолосой девушке, стоявшей сзади с пистолетом наготове и винтовкой за плечами. – Благодарю за столь жаркую дискуссию – очень облегчает поиск.

– У меня не осталось патронов, – призналась Кира, бросая взгляд на пистолет и рюкзак, оставленные в дальней части комнаты.

– У меня есть один, – объявил Сэмм, – но не сомневаюсь: она успеет подстрелить нас обоих, прежде чем я до него доберусь.

– Самые правдивые слова, которые я от вас слышала, – съязвила Калике. – А теперь медленномедленно достань свой пистолетик и брось мне. – Сэмм вынул оружие двумя пальцами, держась как можно дальше от спускового крючка, и уронил его на пол. – Прекрасно, – командовала Калике, – а теперь – ко мне. – Он толкнул пистолет, неуклюже, потому что все еще сидел на полу, и девушка подобрала его, ни на секунду не спуская с них дула полуавтоматической винтовки, которую удерживала другой рукой. Проверив, что оружие стоит на предохранителе, Калике бросила его в сумку на поясе. – А теперь ответьте на несколько вопросов, прежде чем я отведу вас обратно в Заповедник. Первое, – ее голос слегка дрогнул, – вы действительно партиалы?