Книга Бриллианты на шее. Элита истребительной авиации Люфтваффе - Михаил Зефиров

Истребитель приближался к бомбардировщику сзади и немного ниже. Тот продолжал лететь прежним курсом, очевидно, его экипаж не подозревал о присутствии рядом врага. В 150 метрах от «Галифакса» Шнауфер сделал небольшую паузу, чтобы успокоиться, а затем перешел в атаку, направив Bf110 вверх. Дав несколько залпов из всех бортовых пушек и пулеметов, он затем резко перевел самолет в пикирование, чтобы не попасть в сектор обстрела хвостового стрелка «Галифакса». Быстро развернувшись, Шнауфер начал повторную атаку.

Румпельхардт продолжал рассказ: «Сразу после нашей первой атаки на одном крыле появилось небольшое пламя, вторая же атака вызвала огромный шлейф пламени, и судьба гигантской птицы была решена раз и навсегда. Мы ни разу не встретили ответного огня. Мы летели сбоку и в свете пламени могли хорошо видеть британские опознавательные знаки. Мы видели, как экипаж бомбардировщика выпрыгнул на парашютах, и мы были довольны, что они спаслись. Наша радость от нашей первой победы была безгранична. Длинный и совершенно непонятный торжествующий крик пронесся сквозь эфир к наземному пункту наведения, вызвав там не меньшую радость. Эта победа, в конце концов, была также и их. Внезапно „Галифакс“ перевернулся и почти отвесно рухнул на землю. Его падение в 15 км к югу от Лёвена сопровождалось несколькими взрывами, которые были видны в радиусе нескольких миль».

Два члена экипажа «Галифакса» – пилот флайт-сержант Уэст (T. R. A. West) и сержант Томпсон (J. R. Thompson) – погибли, остальные четверо – пайлэт-офицер Маллиган (W. B. Mulligan), сержанты Норфолк (W. J. Norfolk), Олдфилд (J. A. Oldfield) и Уайт (P.Wright) – попали в плен. Всего же в ту ночь англичане потеряли 31 самолет – 3,2 % от общего числа бомбардировщиков, участвовавших в налете.

Тем временем для Шнауфера и Румпельхардта боевой вылет продолжался, и бортрадистстрелок вспоминал далее:

«Незадолго до 03.00 мы снова были в действии. Убрав почти до отказа газ, мы медленно приближались к нашей цели. К моменту получения команды „Цель закрыла вас“ мы были уже в районе Гента, и радиосвязь с наземным пунктом наведения была очень слабой, однако мы продолжали лететь на запад. Внезапно я заметил в небе какоето темное пятно. Нам снова повезло, это был второй „томми“, и он уже входил в пределы досягаемости наших пушек. Из-за волнения мы не смогли точно определить его тип, но в любом случае это был четырехмоторный самолет.

Процедура атаки была той же, что и в первый раз, но теперь дела шли не так гладко. Мы были очень удивлены высокой скоростью противника от 390 до 400 км/ч. Шнауфер снова занял позицию сзади и немного ниже цели. Затем мы выполнили нашу первую атаку, целясь в правое крыло, но без успеха. После второго захода мы смогли заметить лишь небольшое пламя. Перед третьей атакой нам пришлось сначала догонять «томми», летевшего на большой скорости. Мы подошли близко и думали, что видели, как попали в его крыло. В нашу сторону потянулись белые струйки дыма из его топливных баков. Продолжая вести огонь, мы приблизились на дистанцию около двадцати метров. Наша безрассудная храбрость была наказана, и мы сразу же попали буквально под дождь из пулеметного огня. Мы немедленно начали пикировать, чтобы уйти как можно дальше!

Только выровняв самолет, мы смогли оценить эффект вражеского огня. Шнауфер был ранен, как позже выяснилось, пуля застряла в его левой икре. Левый двигатель встал, и из него выбивалось небольшое пламя. Рули не действовали, потому что их тяги были перебиты. Носовая посадочная фара была постоянно включена, вероятно, в результате произошедшего короткого замыкания в цепи, и мы теперь летели подобно освещенной учебной цели. Естественно, мы не видели, какой был результат от нашей последней атаки».

В первый момент Шнауферу и Румпельхардту показалось, что они должны выпрыгнуть на парашютах, но высота была уже около 600 метров, и они решили не делать этого. К счастью, через несколько мгновений пилоту удалось снова запустить левый двигатель и тем самым хоть немного восстановить управляемость «Мессершмитта».

Пока они преследовали бомбардировщик, связь с оператором наведения, который мог сообщить им курс для возвращения на аэродром, окончательно прервалась, и Шнауферу пришлось самому определить примерное направление. Прошло довольно много времени, прежде чем Румпельхардт смог поймать сигналы радиомаяка Сент-Тронда, и теперь они без проблем смогли найти свой аэродром.

Когда они появились над Сент-Трондом, оказалось, что посадочные огни там потушены. Это было обычным делом, если никто не взлетал или не заходил на посадку. Румпельхардт выпустил две обычные сигнальные и одну красную ракету, прежде чем огни были включены. Рули бездействовали, и Шнауфер управлял самолетом только элеронами и регулируя обороты двигателей, что предполагало очень жесткую посадку на большой скорости. Когда их Bf110C «G9+DC» наконец коснулся земли, пилот не смог удержать его, и тот съехал с взлетно-посадочной полосы на вспаханное поле.

Румпельхардт так заканчивал свои воспоминания о том вылете:

«Все переключатели назад и на тормоза! Наконец самолет остановился, и на несколько мгновений вокруг нас наступила почти неземная тишина. Но это не задержало нас, и мы выбрались из кабины настолько быстро, насколько это было возможно. Еще на подходе к аэродрому я по радио вызвал санитарную машину, которая сразу же и забрала раненого пилота. Наша „Дора-Цезарь“ получила девятнадцать пробоин, и я был единственный непострадавший. Но наше терпение, наконец, было вознаграждено, и мы больше не нуждались, чтобы скрываться позади более успешных экипажей.

Утром 6 июня я и Шнауфер были награждены Железными Крестами 2-го класса. До этого момента Шнауфер надеялся, что пуля, застрявшая в его икре, поведет себя так, что он сможет не прекращать боевых вылетов. Но это оказалось нереалистичным желанием, и 8 июня его отправили в госпиталь в Брюссель. С этого момента я оказался лишним и до 26 июня получил отпуск. Я заехал в Брюссель, где нашел Шнауфера в очень плохом состоянии. В результате приема лекарств у него возникла сильная аллергия. Все его тело, и прежде всего лицо, было покрыто сыпью, которая сделала его почти неузнаваемым для меня. На пути домой я посетил его семью в Кальве. Мать Шнауфера очень тепло приветствовала меня словами: «К нам прибыла другая половина Хейнца!»

Шнауфер вернулся из госпиталя 25 июня и уже на следующий день совершил боевой вылет. Румпельхардт тогда еще не успел вернуться из отпуска, и потому вместо него со Шнауфером два раза летал фельдфебель Шульц. Из событий, произошедших той памятной ночью 2 июня, молодой пилот сделал для себя правильные выводы. С тех пор не только его истребитель ни разу не был сбит, но и ни один из членов его экипажа не был ранен.

В ночь на 1 августа в налете на Дюссельдорф участвовало 640 британских бомбардировщиков: 386 двухмоторных «Веллингтонов», «Хэмпденов» и «Уитли», а также 244 четырехмоторных «Ланкастеров», «Стирлингов» и «Галифаксов». Англичане потеряли 41 самолет, или 4,6 % от их общего числа.