Книга В постели с Елизаветой. Интимная история английского королевского двора - Анна Уайтлок

В ночь на 2 октября Эссекс вернулся в опустевший Эссекс-Хаус, где «он живет уединенно и его двери закрыты денно и нощно». Его петиции к королеве исполнены отчаяния. Сэр Джон Харингтон встретился с графом и предупредил, что он – пример того, как «тщеславие расстроило его карьеру и быстро ведет к безумию». Эссекс перешел «от горя и раскаяния к гневу и мятежу так внезапно, что доказывает, что он лишен здравого смысла и рассудка».[1233]

Эссекс считал, что его возвращению к королеве препятствуют лишь злые наветы его врагов при дворе. К концу года он собрал вокруг себя других «недовольных», отставных военных, преследуемых католиков, впавших в немилость придворных и обанкротившихся аристократов. Эссекс-Хаус постепенно превращался в подобие антидвора. «Это доносят до слуха королевы, – как сообщалось в то время, – и все больше и больше отвращают ее привязанность от него, и особенно возмутила ее одна речь, в которой он утверждал, что она состарилась и ее разум искривлен и изуродован не меньше, чем ее фигура».[1234]Елизавета, возможно, испугалась, что ее бывший фаворит замышляет заговор. Она всю жизнь весьма чувствительно реагировала на пренебрежение к ее королевскому величеству.

Глава 56

Опасные и злонамеренные последствия

В начале февраля 1601 г. в Эссекс-Хаус наблюдалось «большое стечение народа и много лордов и других».[1235]Боясь беспорядков, Тайный совет собрался на срочное заседание в среду 7 февраля и вызвал Эссекса для объяснений; ему собирались сделать выговор за то, что он устраивает запрещенные собрания.

Граф игнорировал первый вызов, а за ним и второй, сославшись на нездоровье. Проведя в опале более года, он погряз в долгах и был убежден, что его враги расставляют ему ловушку, собираясь выманить из дома, а затем «вызвать его смерть».[1236]Всю ночь Эссекс укреплял дом, к нему стекались все больше представителей знати со своими последователями. Тем временем Тайный совет принял меры, нацеленные на охрану двора. Между Уайтхоллом и перекрестком Чаринг-Кросс соорудили баррикаду из карет.[1237]В десять часов на следующее утро в Эссекс-Хаус отправили делегацию придворных. Четверо уполномоченных, в том числе родной дядя графа, сэр Уильям Ноллис, сообщили Эссексу: его жалобы будут выслушаны при том условии, что толпа, собравшаяся у его дома, разойдется. Боясь, что его снова заманивают в ловушку, Эссекс отказался от предложения уполномоченных. Он арестовал делегатов и разместил их под вооруженной охраной в своей библиотеке, а сам отправился в город с группой из двухсот вооруженных друзей и последователей. Они собирались захватить Тауэр и силой прорваться к королеве.[1238]Эссекс призывал лондонцев присоединяться к нему и бороться с теми, кто угрожает королеве и стране.[1239]Он утверждал, что враги собираются его убить и «предложили продать английскую корону инфанте [Изабелле Испанской]».

Королева узнала о том, что Эссекс вошел в город, за обедом в Уайтхолле. Она реагировала хладнокровно, «только сказала, [что] Тот, кто возвел ее на престол, сохранит ее на нем; и потому она продолжала обедать, не выказывая ни страха, ни рассеянности и не опустив ничего, что она обычно делала во все времена».[1240]Немедленно подняли по тревоге королевскую стражу; когда отряд Эссекса приблизился к холму Ладгейт-Хилл, его встретил полк солдат.[1241]Сторонники Эссекса разбежались, нескольких человек убили в перестрелке, в том числе пажа графа, Генри Трейси, а самому Эссексу дважды прострелили шляпу. Оставшиеся – около пятидесяти человек – вынуждены были отступить. Возле Куинхита, взяв как можно больше лодок, они поплыли назад, в Эссекс-Хаус. С наступлением сумерек Эссекс вернулся, но увидел, что его дом окружен войсками королевы. К девяти вечера он сдался; его снова повезли на тот берег, и ночь он провел пленником во дворце Ламбет. На следующий день Эссекса перевели в Тауэр. Выпустили прокламацию, в которой объявлялось о его аресте и предписывалось сохранять бдительность «к речам тех, кто распространяет клеветнические и изменнические речи или слухи».[1242]В четверг 12 февраля у двери внутренних покоев Уайтхолла обнаружили и арестовали капитана Томаса Ли, одного из ирландских сподвижников Эссекса.[1243]Он признался, что собирался вечером проникнуть туда во время ужина, когда, как он сказал, «Елизавете прислуживает несколько дам и те, кого знают при дворе и кто находится на хорошем счету, могут без труда войти во внутренние покои, не возбуждая подозрений». Ли собирался захватить королеву в заложницы и заставить ее подписать указ об освобождении графа из Тауэра.[1244]Пример Ли наглядно показал, что во внутренние покои королевы можно проникнуть без особого труда. Хотя ирландец клялся, что «ни за что не причинил бы вреда ее королевскому величеству», через два дня его судили в Ньюгейте и, как писал еще через два дня Роберт Сесил, «он получил справедливое возмездие, какое ждет всех изменников в Тайберне».[1245]

19 февраля графа Эссекса по реке доставили из Тауэра в Вестминстер-Холл на суд. Эссекса и других заговорщиков обвинили в заговоре с целью свержения королевы и ее убийства, а также в пленении членов Тайного совета и подстрекательстве лондонцев к мятежу. Генеральный прокурор сэр Эдвард Коук решил во что бы то ни стало доказать, что Эссекс намеревался «захватить не просто часть города, но его центр, не просто центр, но Лондон, главный город; не только Лондон, но и лондонский Тауэр; не только лондонский Тауэр, но и королевский дворец и саму королеву и лишить ее жизни». Эссекс возражал, что «он никогда не желал дурного своей государыне, которую любит больше, чем собственную душу».[1246]По его словам, его действия были направлены лишь на то, чтобы обеспечить ему доступ к королеве.[1247]Он считал, что, получи он аудиенцию у Елизаветы и выслушай она его жалобы, он вернул бы ее благоволение. Несмотря на то что он не признал себя виновным, его приговорили к казни через повешение, потрошение и четвертование.