Книга Манипуляция сознанием. Век XXI - Сергей Кара-Мурза

Другой интенсивно использованный во время перестройки антигосударственный стереотип можно назвать ((льготы номенклатуры». Не будем здесь обсуждать этот стереотип по сути, он важен как искусственно созданная структурная единица массового сознания.

Борьба против привилегий руководства была важной частью программы по подрыву легитимности советского государства. При опросе в 1988–1989 гг. на вопрос «Что убедит людей в том, что намечаются реальные положительные сдвиги?» 25,5 % участников всесоюзного опроса ответили: «Лишение начальства его привилегий». Но важно подчеркнуть, что интеллигенция в этом вопросе резко выделилась из усредненной выборки населения. Среди читателей «Литературной газеты» (в основном, это люди с высшим образованием) так ответило 64,4 %.

В этой антиноменклатурной кампании была проведена подмена стереотипа с канализированием настроений. Это можно считать блестящей операцией потому, что разыграна была она самой номенклатурой в ходе подготовки ее «революции сверху». Именно идеологический аппарат, контролируемый номенклатурой КПСС, создал образ врага в виде «виртуальной» номенклатуры и натравил на него массовое сознание. Так самолет выпускает ложную пылающую цель, на которую отвлекается ракета с самонаводящейся на тепловое излучение головкой.

Исходным, внедренным в массовое сознание стереотипом был уравнительный идеал. Разжигая в массах ненависть к льготам номенклатуры, идеологи сумели канализировать эту ненависть не на личности и не на реальную социальную группу, а именно на статус члена номенклатуры, порожденный советским строем.

Антиноменклатурный стереотип был использован как средство манипуляции очень широкого охвата. Он разрушал и логику, и чувство меры, и критерии подобия. Применялся он стандартно, почти без изменений, в масштабах всей социалистической системы. Много говорилось, что народы стран Восточной Европы возмущены коррупцией высших эшелонов власти, той роскошью, которую позволяли себе члены руководства. Очень скупо, впрочем, давались конкретные данные об этой роскоши. В западной прессе промелькнул лишь факт, что на даче у Хонеккера был бассейн (потом было уточнено, что бассейн был длиной 12 метров – как у среднего лавочника на Западе). Никто и не думал сопоставить размер средств, идущих на потребление представителей высших статусов капиталистических стран и «коррумпированных коммунистических режимов». Никто не сказал телезрителям, что речь идет о роскоши, оцениваемой по совершенно иным, чем на Западе, меркам, смехотворным с точки зрения боссов рыночной экономики и государственной верхушки Запада.

Закрепление стереотипов в сознании приводит человека к неспособности поместить ситуацию в реальные пространственно-временные координаты и оценить ее рационально. Жестко следующий стереотипам человек затрудняется и в проведении структурного анализа ситуации – он сразу воспринимает ее идеологическую трактовку.

Ведь очевидно, что любое общество должно создавать людям, занимающим высшие статусы в социальной иерархии, те или иные привилегии. Были ли привилегии, предоставляемые верхушке режима, скажем, в СССР, вопиюще большими, выходящими за всякие разумные рамки? Нет, никто этого не утверждал. Может быть, номенклатура этих стран представляла собой паразитическую верхушку, не выполнявшую своей роли в социальной структуре? Этот вопрос никогда в дебатах и не возникал, следовательно, существенной роли он не играл. Значит, телезритель, радиослушатель или читатель просто подвергся внушению идеологической машины манипуляторов. Рациональных доводов за то, чтобы превратить управленческий аппарат советского типа в бюрократию ельцинского типа, в общественном сознании не было.

Уже в 1993 г. новая номенклатура из России, получившая в ходе приватизации государственную собственность, откупала на южном берегу Испании целые отели с комнатами по 400 долларов в сутки и заказывала обеды по 600 долларов на брата. Для нашей темы важен тот факт, что поместить эти сведения в контекст своей ненависти к советской номенклатуре средний человек неспособен. В его сознание встроены два непересекающиеся стереотипа: привилегии советской верхушки были велики и нестерпимы для граждан; привилегии нынешней верхушки для граждан безразличны, величина их несущественна.

Красноречиво такое сравнение. В среде научных работников бытовало мнение о несправедливости высокого жалованья академиков (800 рублей, не говоря уж о министрах СССР (1200 руб.)) – при зарплате старшего научного сотрудника кандидата наук 300 руб. Но эти же интеллигенты с равнодушием восприняли в 1998 г. сообщение о том, что оклад государственного чиновника третьего ранга, директора РАО ЕЭС, составлял 22 тыс. долларов в месяц – примерно в 400 раз больше, чем у старшего научного сотрудника Российской Академии наук. При этом директором РАО ЕЭС был в то время не выдающийся инженер-энергетик, подобный многолетнему министру энергетики СССР члену-корреспонденту АН СССР П.С.Непорожнему, а некто Бревнов, молодой выдвиженец «молодого реформатора» Б.Немцова, не имевший ни образования, ни опыта работы в энергетике. Казалось бы, напрашивается сравнительный структурный анализ объема работы и льгот двух управленческих работников на сравнимом по функции месте – министра энергетики СССР и директора РАО ЕЭС. Но такой анализ людям не под силу.

Стереотип «льготы номенклатуры» очень активно использовался для отвлечения общественного сознания от важных политических шагов. Например, в тот момент, когда готовилось обсуждение закона о приватизации (май 1991 г.), ТВ с большой страстью освещало слушания Комиссии по привилегиям Верховного Совета СССР о распродаже со скидкой списанного имущества с госдач, арендуемых высшим командным составом армии.

Документы, опубликованные в «Известиях», гласили, что речь шла о 18 дачах, в которых в 1981 г. было установлено имущества на 133 тыс. руб. (по 7 тыс. руб. на дачу). Через десять лет эта старая мебель продавалась с уценкой 70–80 %. С участием депутатов был устроен целый спектакль по поводу того, что один маршал купил списанный холодильник «ЗИЛ» за 28 рублей (новый стоил 300 руб.).

Насколько смехотворна была роскошь обстановки на казенных дачах высшей военной номенклатуры (маршалов), говорит стоимость имущества – 7 тысяч рублей. В то время автомобиль ВАЗ-2105 стоил 8,3 тыс. рублей. И такие «привилегии» были предметом слушаний Верховного Совета СССР! Очевидно, что речь шла именно о спектакле, поставленном ради манипуляции сознанием.

Манипулирующий характер той акции усиливался и другими приемами: принижением проблемы и созданием острой некогерентности. Разоблачение купившего холодильник маршала шло параллельно с выступлениями А.Н.Яковлева против «порожденной нашей системой антиценности – примитивнейшей идеи уравнительства». Казалось бы, на фоне идеологической кампании против уравниловки всех должен был бы возмутить как раз тот факт, что общество не нашло способа устроить старость двух десятков маршалов так, чтобы им и в голову не пришло выгадывать на покупке старого холодильника. Но острая некогерентность не позволяла людям сделать разумного вывода.

Антиноменклатурный стереотип оказался очень устойчивым и заслуживает изучения. Особенно важно, что его интенсивная эксплуатация стала возможной именно вследствие устойчивости в массовом сознании уравнительного идеала. Это пример того, что в манипуляции удается использовать даже те стереотипы, которые направлены как раз против установок манипулятора. Важно умело канализировать действие стереотипа.