Книга Человек из чужого времени - Борис Сидненко

– Ты думаешь?

– Думаю, да. А сейчас пойдем гулять. Посмотрим, что происходит в городе.

– Но ведь брат просил тебя никуда не выходить.

– Мы запутаем всех врагов, – засмеялась она Михаилу в ответ.

– Но каким образом?

– Никто не видел, как мы сюда приехали. За время нашего отпуска и в связи с последними событиями они утратили бдительность.

Михаил не стал возражать. Сопротивляться было бесполезно. Лиза во всем была права. А о том, что сказал ему Андрей, ей знать не следовало.

Через десять минут они уже были на улице. Пустынный двор не предвещал ничего дурного. Через дворы они вышли на Московский проспект, и Лиза тут же поймала какого-то азербайджанца на «запорожце». По-русски он говорил плохо, но город знал и до Невского проспекта довез без ошибок.

А в городе ничего особенного не происходило.

– На Невском мы в безопасности. Здесь мы как иголка в стогу сена. Можешь расслабиться.

Многотысячные демонстрации коммунистов с одной стороны и сторонников нового порядка с другой стороны наговорились от души и без ограничений регламента. Теперь участники этого стихийного мероприятия мирно расходились по домам, вливаясь в праздный поток горожан и гостей города. И теперь вечерний город выглядел так, словно ему было абсолютно безразлично, введено в стране чрезвычайное положение или нет.

Нагулявшись вволю, на Невском они зашли в кафе Вольфа и Беранже. Там был литературный вечер. Какой-то актер из Молодежного театра на Фонтанке читал отрывки из романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита».

Михаил не слышал его. Он монотонно повторял про себя только одну фразу, одни и те же проникновенные и вечные слова воистину великого поэта: «Как мимолетное виденье, как гений чистой красоты…» Какая связь была между Булгаковым и Пушкиным, он не знал. Наверно, как и то, что не ощущал своей связи с суровой действительностью. Он все смотрел и смотрел на Лизу. Он любовался ею. Михаил был абсолютно убежден в том, что Пушкин посвятил эти стихи именно ей. Она была всегда – и во время Пушкина, и во время Михаила, и сейчас, здесь – в августовский день уходящего века. С каким-то особым сожалением он подумал еще и о том, что пролетевшие сто лет оказались абсолютно бессмысленными и ошибочными в истории России. Борьба за народную власть и уход от капитализма к социальному благополучию, с которой они начались, закончилась переворотом в обратную сторону, назад к произволу капитала и его полной победой над народом и социальным благополучием. Единственным смыслом во всем этом столетнем периоде хаоса и абсурдных идей была любовь.

Они взяли такси и поехали назад в квартиру, где остановились на несколько дней «отсидеться в безопасности» перед дальней дорогой в чужую, но спасительную страну.

– Нам бы следовало наведаться еще на одну квартиру. К моим родителям. По нашей договоренности с братом завтра, двадцать первого августа, они прилетают обратно и привозят с собой мою девочку.

– Значит, на двадцать второе мы можем брать три билета на самолет.

– Я вся на нервах. Неужели скоро весь этот кошмар закончится? Поскорей бы.

– Мы так и не поблагодарили Марину за визы.

– Она их не делала. Я получила визы совершенно по иному каналу.

– Ты все знаешь?

– Да. Если ее мелкие пакости и ревность еще можно простить, то смерть Айвара – никогда. Я слишком сильно ей доверяла. И слишком подробно отвечала на ее вопросы. Ну все, хватит об этом, пусть все это останется на ее совести. Бог ей судья. Я не хочу, чтобы также поступили и с тобой.

Через некоторое время Лиза продолжила прерванный разговор.

– У меня какое-то нехорошее предчувствие. Что-то не так. Надо связаться с братом.

– Может быть, из автомата?

– Пожалуй.

Они снова вышли на улицу. Первый исправный телефонный аппарат попался им только на Бассейной улице, неподалеку от проспекта Гагарина.

Пока Лиза разговаривала по телефону, Михаил стоял неподалеку и внимательно смотрел по сторонам. Вокруг все было спокойно. Наконец Лиза закончила разговор и подошла к Михаилу.

– В общем, ситуация такова: брат уже вернулся домой из очередной командировки и сегодня укатил в Москву на какое-то экстренное совещание. Наташа сказала, что он все устроил для родителей лучшим образом. Они последний день отдыхают в Грузии и завтра прилетают в Питер. Наконец-то я увижу мою девочку.

– Нашу девочку.

– Нашу девочку. Наташа вся на нервах. Просила позвонить ей попозже. Это мы можем сделать только из квартиры родителей, они живут здесь неподалеку, на Витебском проспекте.

– Значит, надо идти туда.

– Придется, – Лиза помолчала, потом продолжила: – Вся конспирация к черту. Но рискнуть придется. Наташа сказала, что он обязательно сообщит ей о том, что сейчас происходит в стране. Это и нам полезно знать.

Они благополучно добрались до дома Лизиных родителей, быстро вошли в парадную, в мгновение ока открыли дверь и вошли в квартиру.

Было уже за полночь, когда раздался телефонный звонок. Лиза быстро схватила трубку.

– Да… Ну слава богу… Хорошо… Хорошо… Спасибо, что позвонила, спокойной ночи.

Лиза положила трубку на аппарат и с облегчением сказала:

– Он долетел хорошо. В аэропорту его встретили и на машине отвезли в гостиницу Управления. Наташа передала ему, что я звонила. Он снова попросил передать нам, чтобы мы никуда не выходили до его приезда в Питер.

– А как же мы встретим своих?

– Я это сделаю сама.

– Одну я тебя не отпущу.

– Я все прекрасно сделаю одна, и встречу их, и куплю нам билеты на самолет. А твои опасные секреты пусть лежат в тайнике до лучших времен.

– Тут ты права. Вот только было бы неплохо встретиться с Михаилом до нашего отъезда. Я хочу попрощаться с ним, ну и, конечно, рассказать кое-что. Может быть, мы с ним больше никогда не увидимся. А заодно я еще и в аэропорт съездить могу.

– Нет, нет и нет. В целях безопасности встречу с Михаилом придется отменить, а за своими я съезжу одна.

– Завтра тебе лучше вообще не выходить на улицу. У меня дурное предчувствие. Опять же эта цыганка в Ялте… У меня из головы не выходят ее слова: «Послушается – уцелеет, ослушается – пропадет». Ты уж лучше послушайся меня, ладно?

Она не стала спорить с Михаилом. Лиза вообще этого никогда не делала. Она всегда соглашалась, но поступала по-своему.

– Хорошо. Утро вечера мудренее. Завтра что-нибудь и придумаем.

Когда Михаил проснулся, Лизы дома не было. На столе лежала записка, в которой она извинялась, просила позавтракать и никуда не уходить. Лиза уверяла Михаила, что скоро будет и очень его любит.

Михаил дотронулся до чайника. Он был еще горячий. Значит, она ушла совсем недавно.